Это и являлось для него источником постоянного ужаса.

О, в страдании для Сета не было ничего нового — он больше не плакал, даже когда его били, — но когда мать особенным образом трогала его — это было совсем другое. Для того чтобы это вынести, требовалось немало ухищрений. Он придумывал все новые и новые. Наиболее часто используемая уловка была следующая: входя в комнату матери, он словно нажимал в своем мозгу кнопку Off, отключая его, а уходя, снова включал с помощью кнопки On. То, что происходило между этим двумя нажатиями, его не касалось.

«Do you really want to hurt me?»

Капли пота сползали по его спине, словно улитки. Ребенок все еще плакал где-то в глубине квартиры. Может, он проголодался?

«Give me time to realize my crime…»[4]

Сет выронил револьвер, и тот глухо стукнулся о паркет.

Теперь он наконец смог бы закричать, но слабый скрип за спиной ему помешал. Сет испуганно обернулся. Кто-то был там, в темноте коридора. Сет прищурил глаза.

— Это ты?

Силуэт исчез, словно растворившись в сумерках. Послышались торопливые мелкие шажки, затем короткий щелчок. Сет узнал этот звук — захлопнулся замок двери, выходившей на боковую лестницу. Потом снова стало тихо.

Он снова был один. Его взгляд упал на револьвер. Потом он услышал, как приближается его отец, проходя через анфиладу комнат. Двери в доме резко распахивались, из-за них выглядывали встревоженные жильцы. Не очень-то быстро они спохватились, пусть даже события заняли всего несколько секунд…

— Вы слышали этот грохот? Боже, что случилось?..

Сет раскачивался взад-вперед. Он знал, что есть только один-единственный способ выпутаться из всего этого.

Я должен молчать.

Никому не рассказывать правды.

Его отец ворвался в комнату. Почти тут же послышалось нечто похожее на стон раненого животного, но Сет догадался, что это сдавленные рыдания. Потом отец позвал его. Но Сета уже не было — он спрятался.

Он сидел в шкафу для одежды, в тишине и темноте.

В укрытии.