— Пока наноси то, что есть.

Автоматчик Бекетов заглянул в комнату и спросил разрешения впустить связиста. Вошел молоденький сержант, протянул две телеграммы и регистрационную тетрадь. Сысоев начал расшифровывать первую телеграмму. Веселое из штаба правофлангового корпуса сообщал новые координаты. Обе дивизии на правом фланге продвинулись на двенадцать — пятнадцать километров. Были освобождены двадцать два села, в плен взято сто шестьдесят восемь фашистов и трофеи: два танка, пять бронетранспортеров, орудия, автоматы…

Сысоев измерил расстояние от наших войск до села Очеретяное. Оставался шестьдесят один километр.

Еще три-четыре дня наступления, подумал он, засмеялся, дружески хлопнул Степцова по плечу и озорно крикнул:

— Танцуй!

— А что, снова мне мешок писем?

— Никаких писем.

— Ну и потеха: «Люблю до гроба», «Почему не отвечаешь?», «Неужели забыл нашу любовь?». И до чего же девчата падки на обходительность и лирику! Шоколадом не корми.

— My и пошляк же ты, Степцов! Нашел время разбивать девичьи сердца!

— Чего ты взъерепенился?

— Да вот не терплю пошлости, что прикажешь делать!

Блестящие черные глаза Степцова уставились в грудь

Сысоеву. Степцов слегка вращал глазами, и Сысоев ощутил странное состояние безволия.

— Блажишь! — рассердился Сысоев.

Степцов неприятно засмеялся и сказал:

— Я ведь не виноват, что девки за мной как очумелые ходят. — Голос у Степцова был удивительно мелодичен.

— «Квадрате И-31», — громко прочел Сысоев расшифрованные цифры на второй телеграмме. — Ищи на карте.

Степцов провел пальцами по клеткам:

— Это в расположении противника, впереди частей Бутейко…

— «Упал сбитый ПО-2 номер 12 тчк».