Мирослава не любила карамель не только потому, что ей не нравился её вкус, но и потому, что была уверена в том, что от этих незамысловатых конфет портятся зубы.

Но ради разговора со старушкой ей пришлось-таки съесть карамельку с лимонной начинкой.

Сначала детектив, чтобы не насторожить Алёну Гордеевну, просто расспрашивала её о том, как много женщин было у Зайцевского.

Фомина ответила, что со счёта сбилась.

«В таком случае, – думала Мирослава, – какой смысл неизвестной женщине убивать одну из многих пассий своего любовника. Всех-то всё равно перебить не удастся. Если она не маньячка».

Размешав чайной ложкой в чашке с чаем сахар, которого там не было, Мирослава спросила:

– Зайцевский уходил из дома по ночам?

– Почти никогда, – ответила Фомина. – Но не так давно я видела его ночью. Он спустился по лестнице и проскользнул мимо меня точно мышь. Было видно, что он надеялся на то, что я задремала, – сказала Алёна Гордеевна. – Я и не стала его разочаровывать, сделав вид, что клюю носом.

– Как вы думаете, почему он хотел остаться незамеченным?

Фомина посмотрела на Мирославу, крякнула и проговорила, отведя в сторону глаза:

– Слышала я, что Женя путался с замужними женщинами. И не просто замужними, а с жёнами серьёзных людей, вот и боялся их мести.

– Алёна Гордеевна, откуда у вас эта информация? – ненавязчиво поинтересовалась Мирослава.

– Слухи, сплетни, – неопределённо отозвалась старая женщина.

– Но вы всё-таки утверждаете, что ночью Зайцевский редко покидал свой дом?

– Утверждаю, потому что по ночам женщины приходили к нему.

– Алёна Гордеевна, припомните, пожалуйста, когда Зайцевский уходил из дома ночью в последний раз, – попросила Мирослава.

– Не могу сказать, когда именно это было, – вздохнула Фомина. – Я ведь уже не девочка и память меня подводит.

– Попытайтесь, пожалуйста, вспомнить.

– Нет, дочка. Мне уже восемьдесят семь лет, так что сама понимаешь.

– И вы всё работаете? – перевела Мирослава разговор на другую тему.