Ливиец разлепил веки и застонал от слепящих солнечных лучей. Поначалу он ничего не понимал. Спустя мгновение яркий свет заслонила чья-то фигура.

– Вижу, он очнулся, – все тот же голос постепенно возвращал из небытия.

Хамид пошевелился и застонал от боли и слабости, даже не позволявшей как следует поднять руку.

– Да ты лежи, лежи… – Присмотревшись, ливиец наконец разобрался, что к чему. Он лежал на кровати, а рядом сидел полицейский. Еще один прохаживался рядом.

– Где я? – Собственный голос, прозвучавший хрипло, показался ему чужим и незнакомым.

– Вообще-то у нас вопросы к вам, но извольте, – пожал плечами бритый наголо полицейский, вытирая голову большим платком. – Береговая полиция, то есть мы, подобрала человека без документов, истекавшего кровью и потерявшего сознание, в моторной лодке в трех километрах от берега. Вам оказана медицинская помощь, рана перевязана, и, как говорят врачи, жить вы будете. Крови много потеряли, но это дело поправимое. Это то, что я могу сообщить по поводу вашего спасения. Кстати, еще бы полчаса, и к жизни вас уже точно не вернули бы. А теперь у нас встречные вопросы. Кто вы и откуда?

С помощью и частично самостоятельно к раненому окончательно вернулось понимание. Вот только сил не было, и плечо пекло огнем.

– Я гражданин Ливии… с яхты «Киренаика», – прохрипел Хамид. – На нас было совершено нападение. Сколько сейчас времени?

– Да уже восемнадцать тридцать пять, – взглянув на часы, сообщил полицейский.

– Ага… Вот, значит, сколько я провалялся. Неизвестные, захватив наш вертолет… совершили вооруженное нападение. Завязалась перестрелка.

Обессиленному ливийцу было тяжело говорить, и его рассказ прерывался паузами.

– …а мне, раненому, удалось прыгнуть в моторку и рвануть к берегу. По пути я, похоже, и потерял сознание.

– Похоже! – хмыкнул полицейский. – Да ты, парень, в рубашке родился.

– Опять пираты, – подал голос второй полицейский, стоявший у окна. – Опять начинаются веселые денечки. Сейчас перейдем в режим повышенной готовности и так далее.

– Все понятно, – заключил представитель закона, поднимаясь со стула, – будем разбираться.

– А… со мной что? – Ливиец попытался приподняться, но, застонав, упал на подушку.

– Он еще трепыхается, – насмешливо сказал стоявший в дверях. – Тебе сейчас вообще постельный режим обеспечен.