– Да. Так вот, предположительно он мог быть ее любовником.

– Каким это, интересно знать, образом? В прошлый раз мне было ясно сказано, что я ходил в тупиковую, альтернативную реальность, которую вы, вроде бы, специально не изучали, поскольку вам этот исторический казус абсолютно по барабану. И агентуры у вас там, якобы, совсем не было?!?

– Он из тех, ходил туда с первой группой. Это когда после включения маяка тех беглецов попытались быстро уничтожить одним ударом. Дальше ты знаешь. Ну и каким-то образом он там ненадолго пересекся с этой чертовой Джин Такаги. Видимо, не смог ее забыть и теперь жаждет твоей крови.

– Час от часу не легче. То есть хочет прямо меня? Прямо убить? А ведь я эту дуру пальцем не тронул – ей-богу, она сама зарезалась и, когда мы ее нашли, уже была непоправимо мертва. Кстати, а он вообще знает, что мое убийство ему ничего не даст, поскольку я не Лермонтов, а он не Мартынов?

– Представь себе – не знает. Все нюансы, связанные с феноменом «Бродяги», известны очень узкому кругу лиц. Так что он точно не может представить себе, что, получив пулю в лоб, ты будешь просто выброшен обратно, в исходную точку. Для него это будет сюрпризом. В общем, тебя-то они не убьют при всем желании. А вот если будет убита твоя подопечная графиня – это уже намного хуже.

– В смысле?

– Да во всех смыслах. Прости, но при нашем первом разговоре я тебе не все сказала по поводу твоего текущего задания.

– Ах, значит, «не все»? Конечно, я привык к тому, что меня постоянно используют «втемную» и уже давно уяснил, что вы люди, склонные к обману и шантажу, но все-таки для меня иногда имеет значение масштаб этого самого обмана. Хотя, можете считать, что извинения приняты.

– Во-первых, графиня – это не совсем женщина.

– Ну, привет, приехали. То есть как «не совсем»? Она что – модный в наших временах трансвестит, замаскированный мужик или вообще робот?

– Это довольно длинная история.

– Да мы вообще-то и не торопимся. Как говорил колоритный главгад из одного старого сериала – впереди ночь длинная…

– Хорошо. Тогда начнем с того, что то, чего ожидали у вас, а если точнее – то, что с некоторой натяжкой можно было назвать Третьей мировой войной, на самом деле вылилось в череду растянутых как во времени, так и территориально, мелких, но кровопролитных войн и конфликтов. Но даже довольно широкое применение ядерного и бактериологического оружия не дало желаемых результатов. Конечно, жертв было более чем вдвое больше, чем во Вторую мировую, и больше всего пострадала западная часть Евразии. Тамошние руководители наивно думали, что «заокеанские союзники» сумеют защитить их от «восточных врагов», которые якобы спали и видели, как бы вторгнуться к ним и завоевать их территории. Однако, как оказалось, заокеанские друзья не были настроены защищать эти территории всерьез, а восточный противник не выказал намерений что-либо захватывать и, уж тем более, оккупировать. Зато «восточные» реагировали на возникшие угрозы предельно жестко и сделали все для уничтожения размещенных на западе Евразии стратегических средств нападения «заокеанских союзников». А принимая во внимание невеликие размеры тамошней территории, ее крайне густую заселенность, а также мощность тогдашних ядерных боеприпасов, результат получился невеселым для тех, кто изначально собирались не воевать, а отсидеться за чужой спиной, – они погибли первыми. Хотя, в итоге, никто из воюющих сторон не смог, да, похоже, и не стремился одержать решительную победу. Соответственно, никаких противоречий и проблем это не устранило. Противостояние между военными блоками и отдельными державами, как по линии запад – восток, так и север – юг отнюдь не закончилось, оно просто перешло на другой уровень.

Чувствовалась, что все это она чесала по какому-то школьному учебнику из их будущих времен, иначе откуда эти столь смешные наименования? Американцы – «заокеанцы», русские (возможно на пару с китайцами) – «восточные», Европа – «западная часть Евразии». Прямо Оруэлл какой-то, «Взлетная полоса № 1» и «Океания» с «Евразией». В момент, когда моя собеседница все это говорила (как обычно, она вроде бы не открывала рта, но, при этом, слышно ее было нормально), я начал видеть у себя в голове некий, дополняющий ее слова «иллюстративный ряд».

Собственно, ничего особо выдающегося я не видел. Так, какая-то неряшливая склейка-нарезка из обрывков хроники – живописные взрывы на земле и в воздухе, летящие самолеты, белесые следы от стартующих по баллистической траектории ракет, идущие к целям крылатые ракеты, шаровидные ослепительные вспышки плазмы и огненные грибы над горизонтом и городами. Но потом я опять увидел жизнь, которая не особо-то сильно отличалась от современной мне реальности. Да, города видоизменились кардинально, став какими-то слишком запущенными – кругом перед моими глазами мелькали разрушенные и выгоревшие дотла кварталы. По-моему, я видел, в том числе, знакомые мне по картинкам Башню Свободы и прочие небоскребы Манхэттена, Трансамерик Пирамид и Кой-Тауэр в Сан-Франциско, отель «Парус» в Дубае, Банк Петронас в Куала-Лумпуре, здания Москва-Сити, Банк Китая в Гонконге и Шанхайскую Башню – и от всего этого осталось мало что, в лучшем случае похожие на детский конструктор покосившиеся каркасы из балок или темные, выгоревшие дотла безликие коробки-огрызки. Но при этом на заднем плане часто присутствовали какие-то явно новые высотки, хотя на городских окраинах сплошь и рядом громоздились друг на друга обширные, построенные из всякого невообразимого мусора «шанхайчики».

При этом по городским улицам ходили вполне обычные люди. Ну то есть как «обычные» – многие из них были одеты скудно (мода такая на неглиже, что ли?) или бедно (или одновременно и скудно и бедно – с едва прикрытым срамом), а их половые признаки были, строго говоря «не ярко выраженными», порой я затруднялся понять, кто у них там был мужчина, а кто женщина. Но при этом тела тамошних пейзан были густо покрыты какими-то странными татухами – у меня даже сложилось странное впечатление, что эти наколки двигались, слегка видоизменялись и, вроде бы, даже светились в темноте. Ну-ну, пресловутая церковь с «нанокуполами» на груди или спине – как обычно, человеческая дурость снова достигала высот, поистине запредельных. И даже Третья мировая ничему их так и не научила. А может, это на них вообще коммерческая реклама? Бросалось в глаза и то, что на головах у многих «обывателей из будущего» были какие-то хитрые, не похожие ни на что знакомое мне, полупрозрачные «гаджеты», напоминающие причудливый гибрид очков, наушников и почти невесомого, плотно облегавшего верхнюю часть черепа гибкого шлема. Я не успел толком рассмотреть эти причиндалы, но было очень похоже, что эти «аксессуары» были прямо-таки вживлены в головы тамошних горожан. Стало быть, в не очень далеком будущем дело Терминатора жило и побеждало. Кроме странных реклам (или это были не рекламы, а вообще какие-нибудь лозунги?) и еще более странного освещения я отметил, что по городам ездил разнообразный, хотя и не столь многочисленный, как в мои времена, малошумный транспорт – довольно диковинного дизайна автомобили (или электромобили?), автобусы, нечто, смутно похожее на смесь трамваев с электричками и еще много чего. А в небе иногда мелькали какие-то, несомненно летательные, аппараты, не похожие ни на вертолеты (у них не было никаких винтов), ни, тем более, на самолеты (крыльев и хвостового оперения у них тоже не было). Все-таки дошло до каких-нибудь воспетых фантастами «автолетов» или «флайеров»? Черт его знает. Хотя, если удалось, скажем, максимально миниатюризировать атомные реакторы, все возможно. Во всяком случае, можно было констатировать, что после весьма разрушительной войны жизнь все-таки продолжалась, хотя и выглядела со стороны на редкость непутевой…

– Так вот, – продолжала Блондинка. – В это самое время начала до предела обостряться борьба за природные ресурсы, с нефти и газа все перекинулось дальше, на чистую питьевую воду и еще пригодные для использования сельскохозяйственные угодья. Главными в этой борьбе были уже не правительства, а несколько финансово-экономических групп, фактически семейных кланов, в руках которых после окончания боевых действий оказались все рычаги реальной власти. К тому моменту пессимистичным прагматикам стало ясно, что человечество в его тогдашнем виде и при его тогдашней численности становится окончательно невозможно элементарно прокормить – в результате боевых действий подверглись заражению огромные территории, что спровоцировало критический дефицит продовольствия. Климатические изменения и их последствия, вроде затопления обширных прибрежных районов, начали приобретать необратимый, катастрофический характер. Собственно, про все это много говорили еще в твои времена. Только тем, кто это говорил, никто особо не хотел верить. В общем, наиболее могущественные кланы собирались выжить прежде всего за счет всеобщей роботизации и автоматизации, при одновременном физическом устранении всех «лишних едоков». Одна из основных ставок делалась на создание совершенного искусственного интеллекта, самовоспроизводящегося и самодостаточного. Но опыт последней войны показал, что делать ставку на одну только электронику более чем опасно – ее невозможно было полностью защитить от электромагнитного импульса и прочих негативных факторов. Поэтому параллельно решили работать и с, если можно так выразиться, «бионическими мозгами»…

– Это как?

– С клонами, биопротезированием и пересадками конечностей и органов активно баловались еще в твое время. А к тому времени искусственные сердца и другие органы, а также их пересадки стали вполне обычным делом. Ну и наука тоже не стояла на месте. Поскольку давно известно, что человеческий мозг использует от силы процентов десять своих огромных потенциальных возможностей, кое-кто решил попытаться увеличить его возможности путем, так сказать, «апгрейда». В Азии быстро нашлись гениальные, но, одновременно, начисто лишенные каких-либо морально-этических норм ученые, которые, не будучи чем-то ограничены, начали воплощать эти идеи в жизнь. Человеческий материал для опытов они получали практически легально. Руководил проектом некий доктор Ким Ху Сок…

– Кореец?