Глава 5

Борис Михайлович Чернов скучающе смотрел в монитор компьютера. Стол его был чист: только очень дорогая представительская ручка и закрытая папка. В углу кабинета — большие напольные часы.

— А-а-а, господин Гринев пожаловали... — протянул он, сощурившись, как только Олег появился в кабинете. — Кажется, в нашем учреждении ленч уже полчаса как завершился. — Чернов демонстративно вскинул запястье, посмотрел на циферблат очень дорогих часов. — Впрочем, в Лондоне как раз начало рабочего дня. Только клерки там дисциплинированнее. Вот Томас Иваныч там вырос, он подтвердит.

Обращение к застывшему в дверях Тому по имени и отчеству в устах Чернова выглядело утонченным издевательством. Том лишь изобразил уголками рта вежливое подобие улыбки, не дождавшись указаний, неловко боднул головой пространство, что, видимо, означало поклон, и ретировался.

Гринев уселся на стул и только потом посмотрел на патрона. Произнес с расстановкой:

— Я не клерк.

— Наш Медведь сегодня не в духе. А почему, спрашивается? — Чернов вытянул руку, полюбовался стильным бриллиантом на безымянном пальце.

— Я не клерк, — так же монотонно повторил Гринев.

— Пардон — партнер, — чуть кривляясь, произнес Чернов. Открыл коробку, выбрал сигару, чиркнул спичкой, со вкусом раскурил, выпустил струйку дыма, по лицу его разлилась нега отеческого добросердечия.

— Чем мы заняты, Борис?

— Чем? У нас трудовые будни. Мы делаем деньги. На набитых зеленью мешках.

Они думают, что ухватили бога за бороду, а за ниточки-то дергаем мы — и зелень сыплется, сыплется... Не ленись, скирдуй. Или тебе не нужны деньги? — Улыбка Чернова сделалась откровенно ернической.

Гринев посмотрел сквозь полураскрытые жалюзи. «Трудовые будни». Похожие, отутюженные молодые люди, погруженные в напускную деловую озабоченность. Такие же деловые дамы. Мерцающие экраны мониторов. Заученные движения. Заученные повороты голов. Заученная улыбка секретарши, встретившейся с ним взглядом.

Искусственное освещение. Искусственная жизнь.

Он перевел взгляд на Бориса Чернова. Тот курил и смотрел на экран монитора. Может быть, это отблески мертвых цифр с экрана сыграли скверную шутку, но лицо Чернова выглядело странным в таком освещении: то ли перерумяненным, то ли перепудренным... Более всего Чернов сейчас напоминал восковую фигуру из музея мадам Тюссо, в которую прихотью декоратора был вставлен невидимый моторчик и невидимый же диктофон, из которого и доносились дежурные фразы.

Впечатление был столь ярким, что Гринев даже тряхнул головой. Нет, ничего не изменилось, напротив: в своем вычурно-дорогом одеянии Чернов действительно походил на манекен. Может, так было всегда, но со всей отчетливостью Гринев заметил это только теперь? Олег сидел потерянный, как ребенок, которого завлекли играть в чужую сказку. «Рекомендую вам подыскать другую профессию», — зазвучал в памяти голос немца-профессора.

— Ты похож на муляж, — неожиданно для себя вслух произнес Олег.