Рейли и его напарник уселись в автомобиль позади шофера, и «Руссо-Балт», пыхнув сизым выхлопом, резво укатил в город. Голицыну не оставалось ничего другого, как добежать до ближайшего полицейского участка, чтобы раздобыть транспорт для задержанных бандитов.

– Я бы не советовал пытаться скрыться, – сказал он обоим на прощание. – Далеко не уйдете, а ваш друг-силач не скоро вообще способен будет самостоятельно передвигаться.

Ответом ему были два злобных, затравленных взгляда.

В участке Голицын предъявил свои документы и, поскольку транспорта сию минуту не нашлось, все автомобили и экипажи были в разгоне, пошел вместе с околоточным надзирателем к дому Пашутина. По дороге прихватили стоявшего на перекрестке городового, чтобы покараулил добычу.

Околоточный надзиратель четко и внятно отвечал на вопросы. Дом оказался принадлежащим молодой вдове, госпоже Пашутиной. Ее покойный муж, полковник Пашутин, недавно погиб в перестрелке на афганской границе, и вдова носила траур. Она мало где появлялась, все больше домовничала, и, насколько мог судить околоточный надзиратель, заперла на замок весь второй этаж дома, а сама жила с горничной, экономкой, кухаркой и дворником на первом. О том, каких гостей принимает дама, околоточный надзиратель ничего сказать не мог. Вроде бы у нее бывают люди солидные, но редко, а на каких автомобилях приезжали, он определить не смог, потому что во всех этих «бенцах» и «роудстерах» совершенно не разбирался.

Голицын привел полицейских служащих к тому месту, где должны были сидеть на земле его пленники.

Он сильно сомневался, что напавшие на него молодчики станут столь долго дожидаться своей участи, даже с учетом их незавидного положения. Тем более что оглушенный детинушка ко времени прибытия служителей правопорядка всяко должен был очухаться и предпринять какие-то меры по спасению дружков.

В общем-то, так все и вышло. Налетчиков на укромной полянке не оказалось, зато Голицын с околоточным надзирателем моментально обнаружили «след» – широкую полосу примятой травы, – по которому довольно быстро и настигли всю компанию. Оказалось, что богатырь, несмотря на собственную травму от удара револьвером по голове, сумел взвалить на себя двух крепких мужчин на манер переметной сумы и протащить с полверсты по кустам и бездорожью в сторону берега речки Екатерингофки. Тут, видимо, силы оставили его, и детина в третий раз потерял сознание.

Картина была как раз такая, что по-русски определяется «смех и грех». Ничком на траве лежал огромный мужик, а рядом скорчились два молодых человека в перепачканных глиной и зеленью летних костюмах и тихо переругивались между собой. Появление полицейских оба проигнорировали. Даже продравшийся сквозь кусты к берегу обшарпанный фаэтон, который помнил, поди, еще сурового обер-полицмейстера Трепова – того самого, в которого стреляла бунтарка Вера Засулич, – не вызвал у них хотя бы удивления.

– Ну что, орелики, приуныли? – громко поинтересовался Андрей, останавливаясь прямо перед ними. – Говорил же вам, сидите смирно.

– Забираем, ваше благородие? – кивнул на пленников околоточный надзиратель.

– Пакуйте. И в участок. Там разговаривать будем.

– Ничего вы от нас не добьетесь, сатрапы! – вскинулся один из налетчиков, тот, что боксировал с Голицыным. Теперь на его растерявшей лоск физиономии пышным цветом багровел большой кровоподтек, формой похожий на подошву ботинка.

– А мы и не будем, – пожал плечами участковый пристав. – С вами вот господин капитан побеседует. Взяли их, ребята!

Городовые споро перестегнули обоих в новые наручники и запихали субчиков в фаэтон.

– А с ним что делать? – Пристав достал коробку с папиросами, прикурил и выжидательно посмотрел на Голицына. – Не тащить же, вон какой бугай.

– И не надо. – Андрей ловко обшарил карманы детинушки, но, как и предполагал, ничего, кроме временного паспорта, не обнаружил. – Савелий Петров Сидоров, досрочно освобожденный с Тобольского острога… Ваш клиент.

– Не, ваше благородие, куда ж его? Если только вы в претензии…

– Лично мне он худого сделать не успел, а как фигурант дела – бесполезен. Ну, подтвердит этот Сидоров, что наняли его те двое «пощупать» буржуа одного, и что? Лишняя возня.

– Пожалуй, вы правы, господин Голицын. – Пристав выбросил окурок в речку. – Поехали обратно в участок. Вы с нами?