– А ты сам как думаешь?

Калягин сжал губы.

– С этой эмиссией вам хана. Если она будет, вы ничем и никак не удержитесь на заводе. Вам нужно, чтобы эмиссии не было. Для этого нужно убрать двух человек – Извольского и Черягу.

Черяга тоже имеет полное право распоряжаться деньгами «Стилвейл». Если убрать одного Сляба, Черяга все равно разместит эмиссию, причем контрольный пакет купит сам. Так?

– Ты говори, я слушаю…

– Это я слушаю, – возразил Калягин. – Хорошо. Я помог замочить Камаза. Признаюсь. Но я не стрелял в него. И мне даже на суде никто ничего не предъявит, потому что чтобы был суд, надо рассказать следствию, что в Камаза стрелял Лось, а никто из ваших Лося не сдаст. Допустим – только допустим, – что у вас есть изобличающие меня пленки. Максимум, кому вы их сможете предъявить – это Слябу и Черяге. У меня были серьезные причины для недовольства Камазом. Мочить они меня не станут.

– Но оберут до последней нитки и выкинут из города, как Скоросько, – заметил Лучков, – а уж там у вас найдется куча поклонников, которые будут соревноваться за честь пустить пулю в бывшего начальника ахтарской промполиции. Вели вы себя на этом посту куда как нагло…

– Два миллиона, – сказал Калягин.

– Что?!

– Два миллиона долларов на счету в швейцарском банке. На указанное мной имя. Вы отмаксали Димке Неклясову четыре миллиона, а он для вас мокрухой не занимался.

– Да мы киллеру меньше заплатим, – вспылил Лучков.

– Сколько вы киллеру отстегнете, это ваше дело, – возразил начальник промполиции, – этих кадров на рынке по рупь двадцать пучок продают… А кроме меня, вам выбирать не из кого: монопольное положение диктует монопольные цены. Справедливо как относительно «Газпрома», так и относительно моей скромной особы.

– Миллион, и вы берете ликвидацию на себя. Лично.

– Вы с ума сошли? И не подумаю. Что-что, а у меня будет железное алиби.

Лучков засопел. Два миллиона – это вам не чаевые. Калягин был, конечно, прав, Дима Неклясов мог бы получить четыре миллиона за посильную помощь в кидалове. Но, во-первых, эти четыре миллиона принадлежали не «Ивеко», а совсем другому банку, а во-вторых, Дима их пока не получил. Напротив, они крутились пока на счету «Ивеко», и в целом получалось, что если первая стадия кидняка принесла «Ивеко» без малого двенадцать миллионов, из которых он точно мог покрыть расходы на суды, чиновников и журналистов, то во второй стадии кидняка придется платить свои кровные два лимона. И еще – немаленькие деньги киллеру.

Начальник службы безопасности вышел в соседнюю комнату, там быстро извлек из кармашка сотовый телефон. Арбатов откликнулся сразу.

– Есть возможность сделать то, что вы просили, – сказал Лучков, – но это обойдется около трех миллионов долларов.

Арбатов выдержал секундную паузу. Потом:

– Гарантия сто процентов?

– Девяносто девять и девять десятых. Мы…