— А она в курсе?

— Нет.

— Вот и ответ на твой вопрос. Она не простит, если узнает.

— Не важно! Пусть лучше ненавидит меня, но живёт, чем…, - он порывисто поднялся и направился в прихожую. — Заканчивай быстрее! Жду в машине!

По дороге в «Наоми» мы молчали. В воздухе чувствовалось напряжение. Оно сгущалось, как тучи перед грозой, а я была слишком возмущена, чтобы задействовать какой-нибудь безобидный «громоотвод». Алан заговорил первым:

— Считаешь меня диктатором? — сухо уточнил он.

— Эгоистом: делаешь то, что считаешь нужным и плевать тебе на мнение и чувства окружающих.

— Я её защищаю!

— Ты ей жить не даёшь! Каждый шаг контролируешь. А когда она с парнем встречается, тоже поблизости в окопе сидишь?

— Нет, просто выясняю всю подноготную кавалера. Что? Вдруг он наркоман или…

— Маньяк, — услужливо подсказала я.

— Да, маньяк! Тебе ли не знать, что им может оказаться любой с виду нормальный человек.

— И всё-таки, это слишком. Ты не сможешь прожить за неё жизнь и уберечь от каждой проблемы.

Алан избегал моего взгляда и смотрел исключительно на дорогу.

— Знаю. Я ведь не всегда был таким… заботливым, — он буквально выплюнул это слово. — Было время, когда я её терпеть не мог и воспринимал, как обузу. Мне хотелось с мальчишками в футбол погонять или на тренировке задержаться, а вместо этого приходилось развлекать вечно хныкающую сестрёнку. Это была моя обязанность — смотреть за Никой. Мама всё время так говорила, отпуская нас во двор. Друзья вскоре перестали брать меня в игры, потому что в самый ответственный момент Ника начинала реветь из-за всякой ерунды: то у неё пасочка из песка не получилась, то кукла испачкалась, то живот заболел. Меня это бесило, я не хотел таких обязательств! Когда мамы не стало, мне было двенадцать, а Нике — четыре. Отец снял для нас дом, нашёл няню и домработницу, иногда приезжал по выходным, но в целом мы были предоставлены сами себе. Мне пришлось научиться заботиться о ней по-настоящему. Я не просто ходил на тренировки и участвовал в соревнованиях — я дрался, как проклятый, чтобы научиться защищать дорогих мнелюдей. История не должна повториться: маме я ничем помочь не мог, но сестру точно не подведу. Каждый защищает близких, как может. Ты, например, лжёшь бабушке.

Смущённая неожиданной исповедью, я не сразу нашлась с ответом.

— Что? Да, лгу, приходится… А ты не пробовал Нику саму научить защищаться? Разве это не надёжнее?

— Пробовал, — он грустно усмехнулся. — Бесполезно. Она такая же, как ты — надеется на баллончик и глупые амулеты. Вот и приходится принимать меры самому. Может, это и перебор, но я не собираюсь сидеть и ждать у моря погоды!

Это однозначно был перебор, только возражать мне больше не хотелось. Кто я такая, чтобы вмешиваться в их семейные дела. Пусть разбираются сами.

Уговорить Войнича завершить день прогулкой на благотворительный концерт в «Диско» оказалось на удивление просто. Я всего лишь сказала, что его часто посещала Ира — последняя, к счастью, выжившая жертва «охотника». Сослалась на просмотренныевоспоминания девушки, и он подозрительно легко согласился.