Шторм немного опаздывала, уезжая из музея, главным образом, потому, что хотела завершить загрузку операционной системы, и завтра утром быть готовой к другим программам. В результате, она не запирала дверь компьютерной комнаты до половины седьмого и обнаружила одного из охранников, ожидающего ее у входной двери.

— Босс велел дождаться и выпустить Вас, — сказал мужчина.

Она сделала паузу, чтобы внимательно его рассмотреть.

— Который босс?

— Мэм?

— Я пытаюсь выяснить, кто всем здесь управляет. Итак, какой босс велел Вам ждать меня?

— О, ну… Мистер Найкерсон. Он отвечает за безопасность.

Шторм нашла ответ интересным. В действительности, технически Вульф не отвечал за безопасность музея, только за выставку Тайны Прошлого. Тем не менее, было естественно, что он будет обеспокоен безопасностью музея, так как здание стало домом для дорогой коллекции. А что Шторм нашла очень интересным, так это тот факт, а она спрашивала не только у этого охранника, а у остальных тоже, что все они действительно считали, что слово Вульфа — закон.

По мнению Шторм это означало, что у Вульфа была очень сильная индивидуальность, и он был прирожденным лидером. Она также поняла, что в любой чрезвычайной ситуации охранники обратятся именно к Вульфу, неважно, кто бы еще мог быть рядом.

Погрузившись в размышления, она кивнула охраннику и прошла через дверь, которую он для нее открыл. Она остановилась только снаружи наверху широких ступеней, взглянув вниз на дорогу.

Он ждал ее, прислонившись к капоту спортивному автомобиля последней модели, который, как она знала, был арендован. Поверх темных брюк и светлой рубашки, на нем была черная кожаная куртка, что придавало ему опасный вид. Он принадлежал к тому типу мужчин, которого всегда будут замечать. Особенно женщины. Дело не в том, как он выглядел, хотя он действительно был красив, а в его манере держать себя, в том, как он стоял и двигался. В нем было определенное качество, некая внутренняя уверенность в себе, которая была больше, чем непоколебимость и меньше, чем эгоизм.

Он являлся интригующим человеком, вынуждена была признаться себе Шторм. Она была, больше чем когда-либо, убеждена, что он, как и его тезка, станет очень, очень опасным созданием, если его загнать в угол или как-то по-другому ему угрожать.

Как и он, автомобиль, к которому тот прислонялся, выглядел немного угрожающим. Это было, безусловно, впечатляюще: мерцающий черный корпус был низко посажен и практически рычал. Он потребовал бы осторожного обращения.

Как он.

Шторм пыталась не думать об этом, спускаясь к нему по ступенькам. Вместо этого она размышляла о факте, что и он, и она были гостями этого города, оба жили здесь временно. Она знала, у Вульфа была арендована квартира; он останется здесь на несколько месяцев, пока коллекция художественных работ и драгоценных камней Баннистера будет выставлена в музее. Она, со своей стороны, запланировала жить в Сан-Франциско несколько недель, достаточно долго для того, чтобы подключить систему безопасности к компьютеру и заставить заработать должным образом чтобы; здесь ее временным домом был маленький номер в соседней гостинице.

Шторм не дали много времени для проверки ситуации прежде, чем она приехала — что было для нее привычным делом — поскольку получала заказы с довольно небольшим временем на подготовку. Но она была находчивой женщиной, и ей удалось узнать довольно много, больше, чем выяснил Вульф; она больше всего интересовалась проверкой, поскольку он являлся начальником безопасности. Девушка обнаружила, что у них двоих было немного общего — и много различий.

Вульф, эксперт по безопасности для Ллойда в Лондоне, жил в Нью-Йорке и Лондоне. Единственным местом, где она жила более нескольких недель подряд за последние десять лет, был Париж. Таким образом, если у нее и была точка опоры, это была, вероятно, она. Итак, они оба привыкли жить на чемоданах.