— Намаялась?

— Есть немного, — честно призналась девушка и удивилась: вместе были на облаве, пробирались по одним лесным тропам, размочаленным осенней непогодой, а майор в чистой форме, выбрит, подтянут — вот это закалочка…

— Ну, садись, говорить будем, — оказал майор. — Не передумала?

Девушка вспомнила комсомольский билет Павла — так и не положила его в сейф, — ей все казалось, что случится чудо и однажды шумно ввалятся в ее кабинет Юрко, Павло, другие хлопцы, громыхнут раскатисто: «Не рано ли списала нас, секретарь?»

— Не передумала, — сказала девушка и выдержала прямой, изучающий взгляд майора. — Погибшие не уходят из нашей жизни. Разве не они помогают живым выбирать дорогу?..

— Твоя дорога и до этого дня была нелегкой. Но теперь тебе придется труднее. Ты храбро сражалась с врагом лицом к лицу — сейчас этого мало. Я тебе уже говорил: нужны умная храбрость, расчетливое мужество, полнейший контроль над каждым своим шагом, словом, поступком в любой обстановке. Иначе, — майор помедлил секунду, — иначе ты погибнешь. Я не пугаю тебя. Просто мне хочется, чтобы ты поняла все до конца… и вернулась живой.

— Я не раз думала над вашими словами, товарищ майор. Надеюсь, буду полезной Родине. А если придется погибнуть…

— Не торопись с этим, — перебил майор, — чекисту в наших условиях погибнуть просто, сама знаешь. Именно поэтому тебе придется пройти специальную подготовку…

Секретарь райкома слушала внимательно.

Дважды повторенное «тебе придется» как бы устанавливало, крепило новую основу их разговора: слова майора перестали быть пожеланием — это уже был приказ.

— Скажи-ка вот что: ты по-прежнему квартируешь вместе с Марией Шевчук?

— Да, — подтвердила девушка, не понимая, куда клонит майор.

— Ты ее хорошо знаешь?

— Как себя.

…Несколько месяцев назад в райком комсомола зашла быстроглазая девушка. Синий плащик ее был в грязи, модные туфельки раскисли. «Не наша, — определила секретарь, — только с автобуса». Девушка сказала, что она учительница и что получила назначение в местную школу.

— Где остановилась? — спросила секретарь.

— А нигде. Чемодан в коридоре. Я к вам пришла сразу, потому что вы — райком, а я — комсомолка.

Секретарь горестно вздохнула: присылают вот таких, неприспособленных. В туфельках да по местной грязи…

— Ладно. Иди ко мне на квартиру, обсушись, обогрейся, потом поговорим. Хозяйке скажешь, я прислала.

Так у нее появилась подруга. В редкие свободные вечера много было переговорено — и о прежней жизни и о будущей. Нет ведь таких девушек, которые не попытались бы отгадать свой завтрашний день. Биография Марийки укладывалась в несколько строк: школа, комсомол, институт, теперь вот учительница.