МЭРИ

Мэри Шелли вздохнула и отложила очередную книгу, которую она приобрела только вчера. Как же быстро все хорошее заканчивается!

Ее жизнь всегда была тяжелой. Все началось с того, что за право подарить жизнь дочери, ее мама взамен была вынуждена пожертвовать своей, оставив Мэри мучиться от вины за гибель родительницы, с самого раннего возраста считая себя убийцей. Да, убийцей или отвергнутой. Иногда она представляла, что мама оставила ее ради лучшей жизни на небе. Ушла, даже не подумав, как ее крошечная доченька останется одна-одинешенька в большом пугающем мире, а могла, кажется, забрать с собой, и теперь бы они, взявшись за руки, гуляли по просторам прекрасного рая. Тяжело быть брошенной в день своего рождения. Мэри никогда не слышала, как мама разговаривает, как смеется. От матери она унаследовала зеленые выразительные глаза, золотистые волосы и имя. Мать также звалась Мэри. В девичестве — Мэри Уолстонкрафт.

Это была удивительная и совершенно необыкновенная дама. Настоящая леди из будущего — знаменитая писательница, она боролась за права женщин, проповедовала и учила, объясняя таким же, как она, женщинам их право на свободу и счастье. Прогрессивная пресса еще назовет ее одной из самых ярких звезд в плеяде деятелей революционно-демократического движения Англии.

В книжном магазине отца Мэри всегда можно было найти публицистические манифесты Мэри Уолстонкрафт, ее трактаты, путевые очерки. Мэри Уолстонкрафт любила путешествовать и общаться с новыми людьми, заражая их своими идеями. Писательница смело отстаивала идеи Французской революции от нападок реакционеров, пропагандировала принципы гражданственного, просветительского искусства и, разумеется, была горячей поборницей женского равноправия.

Маленькая Мэри много раз читала знаменитую книгу своей матери — "Права женщины" и всегда мечтала стать такой же сильной, свободной, честной и независимой. И писать такие же нужные, умные книги.

Отец маленькой Мэри — философ и журналист Уильям Годвин, также придерживавшегося либеральных, анархистских и атеистических взглядов. Слава его социальноутопического "Исследования о политической справедливости", в котором он призывал человечество ни много ни мало ниспровергнуть тиранию государства, церкви и частной собственности и перестроить жизнь в соответствии с требованиями разума и справедливости, гремела до сих пор. Во всяком случае, водившие детей на воскресные мессы соседи, чурались мистера Годвина и запрещали своим детям якшаться с его семейством, считая их неблагонадежными.

Маленькая Мэри была вынуждена проводить почти все свое время с сестрами Фенни и Клэр. Здесь она тоже была изгоем, но несла свой жребий с гордо поднятой головой. Сначала удивленно спрашивая отца, отчего соседские дети не желают с ней играть и получая на свои конкретные вопросы пространные ответы, она не понимала ни слова, но верила, что такой прекрасный человек, как ее отец, просто не может врать или поддерживать то, что не считает правильным и разумным. Она должна была поверить ему окончательно и бесповоротно, потому что отец всегда стоял за правду, и маленькая Мэри была готова пойти за правду на крест или на костер, лишь бы оправдать доверие этого великого человека, подтвердив право называться его дочерью.

Отец был светом в ее жизни. Если бы в доме произошел пожар и не нужно было спасать людей, а только быстро схватить пару вещей и бежать, она знала, что вынесет из огня: портрет матери и сочинения родителей. О себе она не думала, ей ничего не было нужно лично для себя.

Маленькая Мэри вызвала в памяти старое, заросшее травой кладбище у церкви Святого Панкратия и могильный памятник, на котором было высечено: "Мэри Уолстонкрафт Годвин, автор эссе "Защита прав женщины": родилась 27 апреля 1759 г., умерла 10 сентября 1797 г.". Тыча в буквы указательным пальцем с искривленным ногтем, отец учил ее читать. Она помнила, как славно пахла в тот день трава, какими яркими были цветы, над головой пели птицы и могильный камень, когда она прикоснулась к нему, оказался шершавым и теплым от солнечного света.

Оставшись с двумя маленькими дочерьми, Уильям Годвин женился во второй раз. Старшая внебрачная дочь Мэри Уолстонкрафт — Фенни — была удочерена Годвином, когда он сочетался браком с мисс Уолстонкрафт. Маленькая Мэри родилась в законном браке.

Оставшись вдовцом, Годвин женился на своей соседке, которую также звали Мэри — миссис Мэри Джейн Виал Клермонт. Этот брак принес ему сына Чарльза и дочь Клэр Клермонт — дети его новой супруги от первого брака. А после у четы родился сын Уильям.

У новой миссис Годвин было столько хлопот с мужем и пятью детьми, что она буквально разрывалась на части. Иногда в доме не было еды, но детям строжайше запрещали даже упоминать о том, что они голодны, или, упаси боже, клянчить пищу. Новая жена отца, как мачеха из старой сказки, то и дело шпыняла дочек мужа, требуя от них помощи по дому. Девочки, которых никто не учил как следует одеваться и вести себя, росли словно полевые лилии, которые не заботятся о своей внешности, но все равно прекрасны.

Миссис Годвин держала книжный магазин, а при нем — издательство и типографию, где пропадала полдня, а потом, вернувшись домой, пыталась хоть как-нибудь наладить быт. Хуже всего ей приходилось с Мэри: зловредная девчонка так и норовила забраться на чердак, а то и на крышу, где целый день читала книги или писала в блокнот стихи и страшные рассказы, которыми ночью пугала младших.

— Почему ты не можешь читать в магазине? Неужели не понимаешь, что, пока никого нет, сюда могут пробраться воры и растащить все новинки? Я же тебе сто раз говорила: в магазине всегда кто-то должен находиться. Если Фенни занята на кухне, а Клэр с самого утра занимается с братом, ты бы могла сидеть в магазине. Ну, что тебе стоит?

Читать в магазине, где в любой момент может зайти покупатель и начать пространные разговоры? Скажите еще — писать… много она поймет из прочитанного, если будет отвлекаться на каждую кумушку, явившуюся за учебником для сынишки. Но что могла понимать в этом мачеха! Книги так не читаются, в хорошую историю нужно погружаться, чтобы она втягивала тебя, чтобы несла по волнам повествования, увлекая настолько, что в результате ты теряешься во времени и пространстве, переставая принадлежать не только себе, но и этому миру.

— О чем ты читала? — спросила вбежавшая в магазин Клэр. — Матушка говорит: опять застала тебя с книгой.

— Вот. — Мэри не без удовольствия продемонстрировала черную обложку, на которой золотыми буквами было выведено: "Амбросио, или Монах", готический роман Мэтью Грегори Льюиса.

— Что может быть интересного в монахе? — Клэр зевнула, забрасывая в рот пригоршню очищенных подсолнечных зерен. — Перескажи вкратце, а то мистер Годвин опять пристанет, что я ничего не читаю, так хотя бы будет чем отбрехаться.

— Кратко, это не то. Тут сама атмосфера, постепенно нарастающее напряжение — Мэри задумалась. Хотела бы я так писать, чтобы мурашки по коже, чтобы человек, читая мою книгу, то и дело оглядываясь, ощущая на затылке чужой взгляд.