Князева Александра. Огонь испепеляющий. Книга 1

В моем мире меня боялись и решили казнить. Но казнь не удалась, и меня просто изгнали, чтобы избавиться от неясной угрозы. Я помню тех, кто хотел лишить меня жизни. Возмездию суждено свершиться! Даже если для этого мне понадобится добыть кровь драконов, властителей моего мира. Ничто меня не остановит. Я намерена вернуть принадлежащее мне по праву — мою жизнь!

Пролог.

Я никогда не любила свои сны. На то было несколько причин. Во-первых, они имели особое свойство приходить в реальность и сбываться. Что бы я ни делала, я не могла предотвратить то, что увидела во сне. Будь то белый шторм или черная буря, реальность всегда оставалась неизменной. Мои сны предупреждали о том, что будет, показывая картины будущего, но не давали мне никаких советов, как с этим справиться. Это выматывало. Хвала Адану, со временем такие вещие сны стали приходить ко мне реже, а сейчас и вовсе ушли. Во-вторых, мне иногда снилась моя несбывшаяся казнь. Я опять стояла в кольце огня, как и тогда, и с ужасом смотрела, как оно постепенно сжимается вокруг меня; но с таким же ужасом я смотрела на свой народ, который боялся меня настолько, что решил казнить. Я не прощу их. В моем сердце нет места для их раскаяния, не было, нет и не будет.

Я ненавидела этот сон еще и потому, что часто не могла проснуться и вынырнуть из него, а порой и чувствовала жгучую боль от прикосновений огня. Не хотела вспоминать о том, что было после того, как он приблизился вплотную. Но сегодняшний сон был другим: в нем огонь был моим, моей силой, которая подчинялась мне целиком и полностью. Пылающие волны окружали меня, но не обжигали; вдруг я почувствовала, что во сне я не одна. Обернулась и увидела неясный силуэт, которому подчинялся огонь другого цвета. Вдруг алый всполох от незнакомца полетел ко мне, и я проснулась. Я не видела во сне казни, а значит, этот сон был вещим. Может ли это быть правдой?..

Часть первая.

Глава 1.

Меня изгнали на Землю, и это было величайшим наказанием из всех, ибо на Земле почти не осталось магии. В моем мире все было пропитано магическими нитями разных оттенков в зависимости от бога, которому поклонялись. Адан был богом воздуха, моим богом, так как меня всегда притягивали небеса, Гарону почитали как бога земли, а Эрана была особой богиней, в ее ведении были две стороны всех судеб и жизней — свет и тьма. Изначально пантеон состоял из четырех богов, но, согласно легендам, бог огня предал других, и его низвергли, лишили всех божественных сил. Когда-то и у него было имя, теперь он был известен как Безликий. Очень давно его стали противопоставлять трем другим богам, называя их врагом и врагом всех народов.

С тех пор магия огня стала закрытой, а казнь происходит через огонь. В рукописях еще остались некоторые огненные заклинания, поэтому каждый раз это что-то новое. Только жрецам было позволено использовать эту магию в качестве наказания. В моем случае это была Огненная Плеть: человека помещают в круг огня, который постепенно увеличивается и становится неким коконом, перекрывая приток воздуха, а из него появляются огненные плети, истязающие жертву. У приговора было несколько значений: лишение жизни и последняя проверка способности к магии. Но в этот раз казнь должна была меня погубить.

Несмотря на то, что по сравнению с Землей мой мир был переполнен магией, встречались люди, у которых не было никакого дара. Для знати это был позор, ведь как же может великий магический род прерваться на какой-то ветви потомков!? Простые же люди были даже рады этому, потому что отсутствие магии значило спокойную жизнь. Иногда для пополнения императорской личной гвардии проводились открытые отборы и для обычных людей, когда они могли показать себя во всей красе. Это был их шанс вырваться из привычного круга, чтобы хоть как-то помочь семье. Мааров — так называли гвардейцев Императора — в обществе уважали, а это распространялось и на его семью.

С силой рождались только ведьмы и ведьмаки, у магов же могла быть только предрасположенность к ней, но до некоторого времени она не проявлялась. Была граница, после которой проявление магии считалось невозможным: двадцать три года. Моя сила пришла ко мне в двадцать семь лет, поэтому я была изгоем. Она приходила медленно, с приступами боли во всем теле; когда я думала, что ко всем моим бедам добавилась и некая болезнь, это была всего лишь она. Приступами боли магические потоки постепенно заполняли мое тело, и в момент, когда я была на краю безумия от непрекращающихся мучений, боль отступила, а глаза, прежде темно-зеленые, приобрели синеватый оттенок. Меня принял Адан. Как же я ошибалась, думая, что это на этом все закончится. Но нет, это было лишь начало. Адан дал мне неконтролируемую стихию, которую я едва могла сдержать. Мне пришлось покинуть свою семью и поселиться вдали от людей. Я была опасна. Не я контролировала силу, а она контролировала меня. Резкие порывы ветра, смерчи, что с каждым разом становились все больше, падение температуры, когда все вокруг меня покрывалось льдом — все это лишь малая часть того, с чем я столкнулась после обретения магии. Обычно ведьмы в нашем мире после получения той или иной стихии развивали ее годами, что хоть приблизиться к моему уровню, а я же не знала, куда бежать, чтобы никому не навредить. В теории я знала многое, с раннего детства читала о магии все, что могла найти. Но разве я думала, что мне придется столкнуться с таким?

Я с болью осознавала, что долгожданная магия стала моим проклятием. Однажды ночью я проснулась от ощущения тревоги и поняла, что грядет очередная вспышка. Как и всегда, я встала, надела темно-зеленое платье, мамин подарок, теплую жилетку и отправилась в лес. Там я чувствовала себя свободнее, искренне надеясь, что глубокой ночью людям там делать нечего; к тому же вековые деревья немного сдерживали мою магию, не давая ей развернуться. Я не знала, почему это происходит именно здесь, но эти деревья словно были менее восприимчивы к стихии, нежели другие. Слава богам, пару приступов назад я нашла это место недалеко от своего дома, который стал мои убежищем. Две комнаты, темная от времени крыша, все еще крепкий сруб; там я проводила большую часть времени. Внезапно резко похолодало, а меня чуть не сбил резкий порыв ледяного ветра. «Начинается», — подумала я и поглубже вздохнула. Самое важное во время приступа — сразу отпустить потоки, не пытаться их сдерживать. Это я и сделала.

Со всех сторон ко мне приближался холод, порывы ветра хлестали не хуже плетей, и неожиданно пошел снег. Крупные хлопья метались в потоках ветра, разлетаясь на более мелкие снежинки, а на землю уже падала только снежная пыль, чтобы тут же взметнуться вверх. Вихрь выл так, будто стая разъяренных снежных волков открыла на меня охоту. Прислонившись спиной к стволу, я ждала момента, когда можно читать заклинание, единственное из всех, что могло чуть сдержать не знающую преград стихию. За полтора года, прошедшие с того дня, когда я перестала быть обычным человеком, снег появился первый раз. Это было очень странно.

Наконец мне показалось, что буря немного успокоилась. Я отошла от дерева, и, раскинув руки, произнесла заклинание. На пару минут все затихло, но потом она обезумела, взревела и очередным порывом отшвырнула меня к деревьям; удар был настолько сильным, что я потеряла сознание. Очнувшись по моим ощущениям через полчаса, я увидела, что все вокруг, в том числе и я, было покрыто пологом снега, смешанного с ветками и листьями. Я отряхнулась и, слегка прихрамывая, отправилась домой. Приступ прошел.

День еще не успел начаться, как я услышала стук в дверь. В полной уверенности, что это мама или брат, я открыла дверь и опешила: передо мной стояли три маара. Маары в глуши? У моего дома?

— Попутного ветра. Леди ир’Нард?

— Да, это я. Чем могу помочь? Что могло привести вас сюда?

— Леди ир’Нард, где Вы были вчера ночью?

— Здесь. Ночью я была здесь, — мне пришлось ответить именно так. Маары могли всерьез заняться мной, если бы узнали про выбросы. Адан берег меня до этого времени от ненужных слухов о девушке, которая поздно обрела неподвластную ей силу, иначе гвардия пришла бы очень давно.