Он грязно выругался, а Костю передёрнуло.

«И правда, — думал он, глядя на красивую зарю. — Это ведь первый день, который я встречаю бездомным. Хороша, новая жизнь… Но, с другой стороны, нельзя отчаиваться. Надо оглядеться и думать, как дальше быть!»

Вернувшись к своей палатке и постояв минут пятнадцать с новыми соседями, парень не узнал ничего нового. Всё те же разговоры о крахе государства. Все мужики сходились во мнении, что сейчас дёргаться не надо, а надо просто ждать, пока ситуация прояснится.

Единственные ценные сведения, почерпнутые от соседей, состояли в том, что палатки тут стоят не абы как, а разделены по «блокам» — этаким палаточным кварталам. Номер их блока — 12, а палатки 8. Костя вспомнил, что эти цифры накануне, перед сном, вписали в его карточку.

Пока Костя с соседями торчал возле палатки, к ним подошли и вступили в разговор несколько пожилых мужиков. Они оказались из Центрального района, прибыли в лагерь в первый же день и теперь считали себя старожилами. Сейчас же они искали знакомых. Слушая разговор, парень узнал, что большинство его соседей по палатке также из Центрального района города. На подошедших «старожилов» насели с вопросами, но они также ничего нового не сообщили. Единственно, что Костя немного сориентировался на местности.

К югу располагался городской аэропорт и там же проходила «московская трасса». Дорога с тополями, по которой их привезли сюда, находилась на юго-востоке.

Пока они говорили, мимо них, по улице, поднимая пыль, проехал большой белый броневик, похожий на БТР. На нем сидели несколько типов в военной форме и голубых касках. Не скрывая неприязни, «старожилы» поведали, что эти типы, которых тут называли «миротворцы ООН», появились ещё позавчера.

— Вчера утром они ничего ещё были, даже здоровались, — говорил один из мужиков. — А потом они тут совсем берега потеряли.

Мужик понизил голос и рассказал историю, как накануне, какая-то женщина, с помощью одного из «миротворцев» получила доступ к спутниковому телефону и куда-то там позвонила: в другой город или страну. В оплату этого звонка, она «подложила под этого урода свою дочь».

— А той ещё и десяти лет не было! — сказал мужик и обвел слушателей многозначительным взглядом.

— Дичь какая, — пробормотал один из соседей.

— Да это чего, — хмыкнул другой мужик-старожил. — Тут и не такое бывает.

Также понизив голос, он поведал про несколько случаев, как женщины, которым не хватило завтрака, расплачивались за тарелку каши своим телом.

Константин не то, чтобы поверил в эти истории, но настроение у него изрядно испортилось. Он вспомнил сытые и наглые рожи «миротворцев», сидящих на броневике, и подумал, что хорошего в этом лагере всё-таки мало.

Посмотрев на часы, парень увидел, что еще только-только минуло девять утра. Сильно захотелось что-то предпринять. В возбуждении парень отошел от соседей и осмотрелся, запоминая местность вокруг.

Сложности в ориентации вроде не было. На всех палатках большими цифрами были написаны не только их номера, но и номера их кварталов-блоков. Нумерация этих «кварталов» шла строго по порядку, так что найти свой адрес — дело не сложное. Потоптавшись немного на месте, парень быстрым шагом двинулся по улице в северо-восточном направлении.

Чёткий план в голове еще не оформился. В месте, где он оказался, и в самой ситуации было ещё много неясного, и Константин решил ничего особо не планировать, а действовать по обстановке. План-минимум, который он себе отметил — осмотреться и собрать как можно больше информации о текущем местонахождении и о ситуации вообще. План-максимум — сделать отсюда ноги и пробраться на Спартановку, к дяде Юре.

Сперва парень решил осмотреть подходы к дороге, по которой их привезли в лагерь. В нескольких сотнях метров, между палаток виднелись заросли лесопосадки, за которой находилась площадь, куда свозили беженцев из города.

Для начала, Костя решил пройти вдоль этой лесополосы. Так что он шагал в сторону противоположную «Московской трассе», и осматривался.

Место, где расположился лагерь, в совсем недалеком прошлом было полем, вероятно, даже чем-то засеянным. Сейчас же, почва под ногами заезжена многочисленными следами колес автомашин и притоптана отпечатками ног многих сотен, а то и тысяч людей.