Спрыгнуть из машины на тротуар — дело пары секунд. Пересечь пустое пространство — дело десяти секунд. А там — рывок через забор и, считай, свобода! Скорее всего, тут большинство домовладений пустые стоят. Перелезу еще через пару заборов, и я на улице, что тянется параллельно проспекту. Потом, таким же макаром, через заборы, можно перелезть на следующую улицу, а там уже идти нормально. Дойти до улицы, ведущей прочь от проспекта, на север, и двинуть по ней в сторону Мамаева кургана. Там, опять выйти на железную дорогу, и, с куда большей осторожностью, чем ранее, двинуться дальше — до самого дома дяди Юры.

Тут ведь охраны всего ничего! Не бросят же менты грузовик ради того, чтобы гоняться по частному сектору за одним беглецом.

План побега так захватил парня, что он, не в силах сдерживать возбуждение, отвернулся от борта и посмотрел на мужиков рядом, прикидывая, не будут ли они препятствовать его побегу?

В кузове, тем временем, происходил весьма интересный разговор. Какой-то мужчина в очках, с грустной улыбкой повествовал о своем соседе, который давно уже готовился к «концу света».

— Он мне так и сказал, — говорил очкастый. — Говорит, буду сидеть дома тихо, пока тушёнка не кончится. А у него там ее ящика три!

— Да, — сказал кто-то. — Если у него там ящики консервов, то он там целый год без проблем просидит.

Рядом фыркнул Никитич. Оборачиваясь, дед задел рукой Костю.

— Дурак твой сосед! — сказал старик очкастому. — Тушёнка у него! А пить, он там что будет? Мочу свою?

— Так у него воды полно. Там бутылок — целая кладовая.

Никитич опять фыркнул.

— На воде и тушенке он только до заворота кишок досидится. Без горячей воды и еды — кранты ему капитальные. Ему и всем дуракам, которые решат также, по-тихому, отсидеться.

— Ну, подождите, — возразил очкастый. — Воду ведь кипятить можно!

— Где? — Никитич, криво улыбаясь, посмотрел на оппонента. — На плите?

— Нет, конечно. Газа-то нет. Но ведь можно костер развести. Я же понимаю, что в квартире этого сделать нельзя. Но можно ведь и на крыше.

Несколько мужиков рядом усмехнулись. Очкастый и сам понял, что ляпнул глупость, быстро заговорил:

— Ну да, на крыше нельзя, там ведь рубероид… Но кто мешает во двор спуститься и там разжечь? Там и воду кипятить и суп варить можно. И не на одну семью!

— Суп варить, — хмыкнул Никитич каким-то зловещим тоном. — Ага. Чтобы каждый мимо проходящий мародер к тебе «на огонек» захаживал?

— Ну, подождите, — недоверчиво улыбнулся очкастый. — Вы что, считаете, что тут и мародеры будут?

Никитич посмотрел в сторону и улыбнулся, словно удивляясь глупости собеседника. Он взглянул на очкастого и сказал:

— Да они тут уже есть!