Глаза открываются с трудом. Ласковая большая ладонь нежно вытирает мокрые дорожки с моих щек и прижимает меня еще крепче к себе. Подо мной колотится чужое сердце. Я вздыхаю и аромат мужчины рядом, терпкий, пропитанный огнем, дымом и мускусом, меня успокаивает.

Эйден укачивает меня, как ребенка, заставляя успокоиться. Мне требуется пара минут, чтобы морок жуткого сна окончательно меня отпустил. За окнами брезжит рассвет, окрашивая комнату розово-оранжевыми бликами.

Становится немного стыдно. Сейчас сны мучают меня редко, с каждым годом они доставляют мне меньше боли, блекнут, выгорают. Время не лечит, оно лишь стирает краски с травмирующего прошлого. Время не лечит, оно чинит, склеивает, но никогда не обновит душу целиком.

Аль-тур отстраняет меня от себя и заглядывает в глаза.

- Кто? – слышу я его громкий голос, полный какой-то, словно ощутимой на языке, горечи – кто это сделал, Мила?

Он говорит с нажимом, злостью, направленной на моего незримого обидчика.

- Он умер – говорю я тихо – очень давно.

Эйден снова прижимает меня к себе и напряженно молчит. Зачем все это вернулось ко мне сейчас? Почему чудесная ночь, проведенная с этим мужчиной, должна закончиться именно так?

Нани, видя, что я уже не сплю, с кряхтением перебирается на мои колени.

- Я его покормил – сообщает аль-тур – я заказывал нам завтрак, когда….ты начала кричать…

- Прости – я закрываю глаза, потому что не хочу показывать свои слабости. Новая Мила, рожденная одиннадцать лет назад, не слабая, она отрастила броню. И что там, под этой броней, почти никому никогда не показывает.

- За что? – голос Эйдена звучит удивленно.

- За то, что ты увидел и услышал…такое. Мне последние годы редко снятся…эти сны.

Эйден буквально рывком отстранился и повернул меня к себе. Его руки легли на мои скулы, заставляя смотреть прямо в черную бездну глаз.

- Ты просишь прощения за это первый и последний раз – аль-тур серьезен и решителен. Огненные искры гуляют по черной склере, взрываясь и пульсируя.

- Хорошо – послушно соглашаюсь я.

- Я тебе обещаю – продолжает он – со мной ты всегда будешь в безопасности. Всегда будешь закрыта от любых тревог. Ты моя, Мила. И ты приняла меня.

«Странное обещание, милый аль-тур» - думаю я - «как твое «всегда» совпадает с теми двумя оставшимися днями, которые ты еще пробудешь на Вердане?».

***

Я отправилась в душ, потом вышла в гостиную. Эйден, с голым торсом, раскладывал на столешнице завтрак и разливал кофе. Его еще влажные волосы были распущенны и немного вились. Крепкий торс и руки были испещрены все теми же рисунками, которые без огненной иллюминации оказались разноцветными – черными, красными и золотыми.