– Ценю.

– И чем же государь тебя за службу отблагодарил?

Я пожал плечами. По лицу Кучецкого пробежала тень.

– А ведь дьяка-то отметил. Дом убиенного ныне злодея Выродову отписал.

– Так ведь и я не на улице живу – в своем доме, и вотчина есть.

– Ты знаешь ли, сколько дом с участком в Москве стоит?

Федор оглядел меня – наверное, слуга доложил о моем тулупе. Но кафтан-то на мне был неплохой, английского сукна.

– Вот что, постой-ка, а лучше – присядь.

Кучецкой вышел, а я разглядывал горницу. Совсем неплохо стряпчий живет. Печь вон изразцами выложена, мебель из мореного дуба. Тяжелая, но век стоять будет и не скрипнет. В окнах стекла вставлены, а стекло дорого стоит.

Не успел я все разглядеть, как вернулся Кучецкой, неся в руках шубу.

– Держи, боярин, награду. Правда, не с государева плеча, но и я чего-то стою.

Я смутился. Еще подумает, что я за наградой приперся. И только рот открыл, как Кучецкой засмеялся.

– Бери-бери. Не последняя. Это от меня – за то, что не подвел, не ударил в грязь лицом. Государю я ведь тебя посоветовал – стало быть, за слова свои отвечать должен. Ты правоту мою доказал делом. Садись, чего вскочил? Добирался сюда, в Москву – как?

– С Лыковым, на ямских лошадях.

– На обратную дорогу подорожную грамоту дали?

– Нет.

Кучецкой помрачнел. Потом тряхнул головой.

– Когда уезжать думаешь?

– У меня, собственно, дел уже и нет. Думал после тебя и домой подаваться.

– Ты вот что – не торопись. У меня переночуешь, места хватит. Ты в братчине состоишь какой?