– Даже так? – Аббатиса приподняла брови. – Высокородный торгаш вспомнил о патриотизме? Ну что ж, продолжайте, мне уже до крайности любопытно узнать, в какую аферу ввязался Григораш в этот раз.

Фица удивилась резкости слов Всеблагой сестры, как и тому, что она не смогла подсмотреть ответ в чужой голове. Или всё же все её прежние догадки – случайности и совпадения, и мысли она читать не умеет? Было бы хорошо.

– Как вы знаете, на границах страны неспокойно, – заговорила Фица словами Григораша, зазубренными, словно «Отче наш». – Девятнадцать лет прошло с последней великой войны, и обескровленные прежде враги набрали силу, вырастили новые поколения, и юные головы жаждут славы и битв, мечтают о богатствах наших земель, городов, монастырей.

Услышав последнее слово, Брындуша заметила:

– А он старательно подготовился к переговорам. Прежде таким красноречием не отличался. Видно, предложенный ему выкуп за дочь вправду велик. – Она задумчиво побарабанила пальцами по подлокотнику. – Но вы продолжайте, София.

– Наших врагов сдерживают только старые договоры и те, кто их подписывал. Время неумолимо, и новые властители готовятся занимать престолы предшественников. Король Драгош считает, что мы находимся на пороге войны, и королевский совет с ним согласен.

Фица остановилась, но Брындуша дала знак продолжать. Теперь она слушала внимательно, улыбка исчезла с её лица, и блистательная юность уступила место многоопытной сосредоточенности.

– Без помощи извне, как считают при дворе, нам не выстоять. Нужны союзники, в первую очередь – против османов-губителей. Король Драгош отдаёт свою младшую дочь за наследника франкских вампиров. Но ей пятнадцать, и до свадьбы придётся долго ждать. В залог союза нужна ещё одна невеста из высшей знати, и Его Высочайшая Светлость на совете назвал имя Агнии и дал слово, что если жених согласится – дочку отдаст.

– Он отдаст? Григораш обезумел! – возмутилась Брындуша. – Я не отдам Агнешку на растерзание. С текущей в ней кровью, она станет не временной женой вампира, как девочка Драгоша, а вечной жертвой его клыков.

У Фицы от волнения ладони вспотели, но она не позволила себе даже шелохнуться. Уложенные в косы волосы начали потрескивать, серёжки в ушах зазвенели, такова оказалась сила гнева вечно юной сестры.

Глаза аббатисы потемнели, будто чистое только что небо затянуло страшными тучами. В глубине зрачков засветились искристые молнии.

– Нет, Всеблагая сестра, – поспешила сказать Фица. – Франки подпишут договор, удовольствовавшись обручением с юной княжной, задержка в несколько лет вечных не беспокоит. Сейчас королю Драгошу намного важнее мирный союз с германскими волколаками. Агнешку им хотят предложить.

Она задохнулась от волнения, и аббатиса поторопила:

– Ничего не утаивай от меня. Говори всё, что знаешь.

– Альфа альф Фридрих на смертном одре, говорят, остались недели, и в круг совета войдёт Вольфганг, его старший внук. Он ещё молод и не имеет пары. Сейчас самое время предложить ему невесту из наших, и тем самым в будущем избежать непременной войны, – Фица повторила услышанное от Григораша слово в слово – не часть письма, а что ещё недели назад говорилось в герцогской спальне.

Аббатиса Брындуша забыла о том, что являет миру один лишь свет и доброту. Смотрела на Фицу тёмными, как ночь, глазами, прямо в душу глядела – и выворачивала её, ища неправду. Но Фица ей не лгала.

– Высокородных дев много, есть и познатней нашей Агнешки. Они подойдут лучше неё, – сказала наконец аббатиса.

– Волколаки согласны только на чистую, непорочную деву непростой крови, с даром, способную принять укус и выносить дитя от сильного альфы. Им не нужны люди, их устроит только сильная дева-ведунья, способная переродиться, стать их плоти и крови. А ещё она должна быть знатного рода, чтобы никто из наших людей не попрекал будущую королеву низким происхождением.

– Агнешка прижита Сташевским вне брака. Бастрючка, нечистая кровь. Он признал её, но другие не станут так же относиться к внебрачному ребёнку.

Удивительно, но Григораш правильно угадал все без исключений возражения Брындуши.