— О чем задумалась?

В дверь без стука вошел Давид, а за ним и Боян. Они оба, как и в первый день нашего знакомства, заняли значительную часть свободного пространства, и я вдруг почувствовала, что нам троим катастрофически не хватает воздуха.

— Это все ложь? — показала я парням на мебель, окружающую нас. Пустой шкаф, из которого забрали мои академические платья, вывешенные здесь в чехлах. Я не распаковала и половины! Прикроватная тумбочка, на которой Дава поставил смешные часы, кукарекавшие с утра пораньше, книги на полках, содержанием которых вряд ли когда-то кто-то интересовался. Все это теперь казалось мне бутафорским украшением, потому что я вдруг осознала, что никогда и не жила здесь по-настоящему. Обладай коттедж разумом, он бы выкинул меня за порог, как только я здесь появилась, как чужеродный элемент системы.

— Как давно ты это поняла? — с тяжелым вздохом спросил Давид, и у меня из глаз полились слезы. Я согнулась в пояснице, хватаясь за живот, в которой словно шурупом вкручивалась тупая боль.

— Озеро правды… — прошептала я в ответ, глядя сейчас только в глаза Бояна — чистые, ярко-зеленые, наполненные болью, отражающую мою собственную. — Я верила вам.

— Ты должна была нам поверить, — хмыкнул Давид, оттесняя Бояна рукой. — Иначе никак. Нам приказали постепенно раскрывать тебе правду, а магический приказ невозможно обойти.

— Ясно, — я вытерла слезы и холодно улыбнулась им обоим, стараясь стоять у окна и не делать ни малейшего шага вперед. Чтобы не дать слабину, чтобы не позволить себе взорваться и уничтожить тут все, не оставив камень на камне. — Вы мне лгали! С самого начала!

— Как ты это поняла? — настаивал Давид, который сейчас полностью преобразился. Куда делся тот парень, который лучился светом? Нет, передо мной стоял истинный колдун, впитавший коварство с молоком матери.

— В отражении озера я увидела не только кронпринца, но и себя, — вспомнила я четкую картинку, сотканную из света и тьмы.

Гор улыбался светлой и жизнерадостной улыбкой, которую в настоящей жизни я никогда не видела на его лице. Его глаза синие-пресиние, как безоблачное летнее небо, а смех завораживает, потому что от звучания его смеха мое тело наполняется звенящим счастьем. Только вот и я сама в отражении другая! Волосы необычного соломенного цвета, как колосья пшеницы, напитанные солнечным светом и набухшие от спелых зерен, на бледном лице выделяются золотом глаза — светящиеся, каких никогда не увидишь у простого смертного человека, а в руках магический сгусток, от которого бьют разряды энергии. И между растопыренных пальцев скользят нити магии. И на мизинце нет родимого пятна в виде месяца.

— Сначала я подумала, что Озеро Правды показывает мне будущее, то, какой я могу стать. Но вот только в отражении совсем другая девушка, не так ли? — мой голос дрожал, а руки тряслись, и Боян не выдержал первым. Он преодолел расстояние, отделяющее нас друг от друга, и сжал мои руки в своих.

— Какая догадливая, — язвительно протянул Дава.

— Хватит, Давид! — рявкнул Боян на друга так, что с потолка посыпалась побелка.

«И этих ребят я принимала за простых смертных? Да, от одного их вида становится страшно, потому что силу не скроешь ничем, никаким притворным радушием и заботой!»

— Не трогай, — вырвала я свои руки, глядя на злополучную родинку на мизинце. Яркую, практически черную, немного выпуклую, напоминающую зарождающийся месяц на небосводе.

— Корделия, позволь нам все объяснить, — умоляюще попросил меня Боян, а Дава жестко рассмеялся.

— В отражении была не я? — спросила я у того, кого всегда считала своим другом. В зеленых глазах плеснулось раскаяние, и Боян опустил голову.

— Твоя сестра-близнец, — ответил Давид, опираясь спиной о стену и презрительно оглядывая комнату. — Не верится, что ради этого спектакля я жил здесь. Убогая мебель, стонущие стулья, безродные людишки, от которых за милю воняет беспомощностью! Как же меня тошнило все то время, что я находился на территории этого забытого Триединой места!

Каждое слово ранило меня больше, чем удары плетью. Передо мной, как в замедленной съемке, мелькали наши прогулки по берегу пруда, совместные завтраки, обеды и ужины, долгие беседы, смех и дружеские объятия. Получается, все это было обманом?

— Расскажи, — попросила я Бояна шепотом, боясь, что постыдно разрыдаюсь при них, подтверждая тем самым слабость людей и их беспомощность перед магами. Ну, нет! Я не покажу Даве свою слабость, как бы он ни желал насладиться моей болью.