Книги
Однажды я выберу тебя
Отец говорил, что игра на пианино – всего лишь увлечение, а не серьезная профессия.
«Только слабаки всю жизнь стучат пальцами по клавишам. Мой сын не будет слабаком».
Мама умерла прежде, не успев понять, насколько серьезно говорил отец.
Я подвел Моцарта к стремительному завершению и, оглянувшись, увидел, что Эдди, застыв на месте, с улыбкой смотрит в пол.
– Отличное представление, добрый друг, – проговорил он, хлопая в ладоши, но не встречаясь со мной взглядом. Он не мог, или не умел, выражать свои эмоции, как все остальные.
Я тоже не мог. После Аляски.
– Да, мастерское. Без сомнений, однажды мы сможем лицезреть вас в стенах Карнеги-холла. – Эдди приподнял воображаемую кепку. – Доброго дня, сэр.
– Всего хорошего, Эдди, – пробормотал я.
Я бросил последний взгляд на мамин портрет. Она умерла, когда мне исполнилось одиннадцать. Теперь она жила лишь в картинах и фотографиях, с улыбкой глядя на нас сквозь пленку или холст. Хотелось бы мне проникнуть внутрь маминых снимков и оказаться рядом с ней.
В любом случае, там было бы лучше, чем здесь.
ГЛАВА 3
– Я получил работу, – проговорил я, усаживаясь на стул рядом с Даниэлем.
Его любимый бар «Дым и зеркала» напоминал жилище самого Даниэля – промышленный стиль с кирпичными стенами, трубами и зеркалом позади бутылок со спиртным, что усиливало и отражало свет. Для вечера среды народу было многовато.
Даниэль с друзьями, Малькольмом Нельсоном и Чарли Брайантом, заняли столик в скругленном углу бара. За последние несколько недель я тоже с ними сдружился. Хотя во взгляде Чарли всегда мелькал интерес другого рода, а в улыбке таилось нечто загадочное, как будто он жаждал поделиться со мной каким-то секретом.
Вот и теперь Чарли одарил меня одной из своих хитрых улыбочек.
– Дежавю. Разве мы не сидели здесь месяц назад, поднимая тост за твою работу в Вирджинии Мей- сон?
– Просто Макс хочет, чтобы мы раскошелились, – проговорил Даниэль, ухмыляясь поверх стакана с «Белым русским»[9] коктейлем. – И поэтому объявляет о важных жизненных событиях. На следующей неделе он перестанет скрывать свои наклонности. Снова.
– Спасибо, хватило и одного раза. – Я повернулся к бармену и, перекрикивая шум и музыку, заказал содовую с лаймом.
– Рад за тебя, – сказал Малькольм. – А то ты выглядел каким-то замученным. Я уж начал волноваться.
– Я тоже, – поддержал его Чарли.