– Итак… – Я постарался собраться с мыслями. – Все настолько невероятно и удивительно… Даже не знаю, с чего начать. – Я замялся. – Вчера вечером у меня не болела голова. Вернее, я не из-за этого… не из-за этого так внезапно убежал…
Солен кивнула:
– Знаю. – Она смотрела на меня, наклонив голову к плечу. – Я же давно знаю, дурачок. По твоему лицу видно было, что с тобой творится что-то необыкновенное. И не надо ничего объяснять, я рада, что ты пришел. Вдруг бросился бежать сломя голову… – Она негромко засмеялась. – Но я прекрасно тебя понимаю. Это бывает – вдруг бросаешься наутек от своего чувства… В первую минуту… – Она наклонилась вперед, и под ее мягким, многое обещающим взглядом я смутился.
Я выпрямился в кресле.
– Солен! Я не бросился наутек от чего-то или от кого-то. Вчера я увидел ее. Мелани. Я побежал за ней, но она буквально метнулась прочь, она спасалась бегством, от меня. Выскочила на улицу, нырнула в метро и пропала. И было ясно, что она не хочет со мной говорить…
– Мела? – Теперь уже Солен выглядела смущенной.
– Нет, не Мела. Мелани, женщина в красном плаще. Женщина, которую я ищу все это время. Она стояла на другом конце террасы и не отрываясь смотрела на нас – на тебя и меня. Я уверен, она меня узнала. И как только узнала, бросилась бежать. Как будто ей явился дьявол собственной персоной.
Я заметил, что в лице у Солен что-то дрогнуло, но она тут же овладела собой:
– Ну и чего же ты хочешь от меня, Ален?
Я набрал в грудь побольше воздуха, и слова полились сами собой, быстро, без остановки:
– Сегодня вечером я был в «Синема парадиз», и там в семнадцатом ряду – это ряд, в котором она всегда сидела, – я обнаружил очень важный знак. Сердце, и в нем две буквы, инициалы. Они нацарапаны на спинке кресла, которое впереди. Сердце почти стерлось, едва можно различить. Но буквы очень хорошо видны. «М» и «В».
Солен слушала внимательно, широко раскрыв глаза.
– «М» – это Мелани, ничего другого «М» просто не может означать, – волнуясь, продолжал я. – А «В» – это первая буква имени мужчины. Но Мелани никогда не упоминала ни о каком мужчине, имя которого начиналось бы на «В». Но упоминала ты! И ты тоже с детства знаешь «Синема парадиз». Я не сразу это сообразил, но все-таки вспомнил, что ты говорила. Ты хотела уехать из Парижа со студентом из Сан-Франциско. Это был твой близкий друг, если я правильно тебя понял. Виктор. Его звали Виктор.
У меня перехватило дыхание, я замолчал и сделал глубокий вдох, после чего смог продолжать:
– Солен, все это не случайно. И я хочу узнать у тебя только одно: кто этот Виктор? Что тогда произошло? Что связывало Мелани с Виктором, ведь он в то время был твоим парнем? Каким образом связаны ты и Мелани?
Солен побледнела. Ее взгляд беспокойно блуждал. И вдруг она встала и, не говоря ни слова, подошла к туалетному столику. И что-то взяла там. Картинку в тонкой серебряной оправе. Солен протянула ее мне, я взял…
Старая черно-белая фотография: две девочки в неуклюжих теплых пальтишках, они где-то в Париже, у ограды моста, стоят, держась за руки, и смеются. Одна чуть выше ростом, ее белокурые, очень светлые волосы подобраны кверху, и на макушке огромный белый бант, она кокетливо выставила вперед ножку в высоком сапожке. У девочки поменьше ростом темно-русые косички, а взгляд ее больших темных глаз очаровательно робок.
Не в силах поверить своим глазам, я смотрел на две веселые детские мордашки, в которых уже угадывались черты, со временем ставшие более резкими и определенными у двух взрослых женщин. В каком-то потаенном уголке моей эмоциональной памяти всплыл радостный, непосредственный смех – ха-ха-ха! – и я ведь узнал этот смех, но я не понял, что он мне знаком, когда услышал смех другой женщины. Той, которая сейчас стояла передо мной и смотрела ужасно растерянно и виновато.
– Да ведь… Этого не может быть… – тихо сказал я.
Солен едва заметно кивнула.