— Зелье нужно было для привлечения внимания, а не для плотских утех… — ответила за всех Полли. Дамы закивали, что по лицам было видно, что не все согласны.

— Ну да, а настойки для предотвращения нежелательной беременности я готовлю практически без остановок потому что вы все такие благочестивые. — Я немного приврала, вообще зелье от нежелательной беременности, по крайней мере из присутствующих здесь дам, покупали всего двое, но мои слова сработали как детонатор, разнося «подружек» по разным сторонам баррикад.

Крик, шум, гам, совместные обвинения… я наслаждалась этим зрелищем до тех пор, пока одна из представительниц оппозиционной команды не вспомнила обо мне. Теперь все претензии были направлены исключительно в мою сторону.

— Что здесь происходит? — послышался окрик из за спины. Девицы, вжав головы в плечи не рискнули скрыться с глаз недовольного Эдриана. — Что за шум?

— Все в порядке, — предприняла я попытку слиться с местностью, но недовольный взгляд пригвоздил меня к месту.

— Точно? — он с тревогой смотрел на меня, подходя ближе.

— Да, — я улыбнулась, но сделала шаг назад от таких знакомых прикосновений. За спиной у мага стояла Софи, которая с безразличием смотрела на происходящее. — Мне надо было в аптеку, но эти дамы перехватили меня по пути.

— Они собирались тебе навредить, — подала голос Софи — У них за спинами стоит ведро с краской, которое должно было оказаться на твоей голове, а кто-то из подельников собирается написать на твоем доме…

— Мы поняли, — грубо перебил ее Эдриан. — Тебя проводить? — спросил маг заглядывая мне в глаза.

— Не стоит. Я справлюсь сама.

— Хорошо, но только будь аккуратнее, — я кивнула, стараясь скорее избавиться от этого нежелательного соседства. — А мы пока что пообщаемся с дамами, нарушительницами общественного порядка, — в его голосе была злость и решимость, а я решила скрыться с его глаз как можно скорее.

Остаток дороги прошел нормально, если не считать взглядов, которые сопровождали меня весь путь.

— А, Лия, заходи! — пожилой аптекарь вышел из за прилавка, как всегда тепло улыбаясь. — Что-то корзинка маловата для того объема, который я заказал.

— Ну что поделать, я не всемогущая. — Улыбнулась и стала разбирать пузырьки. — Большая часть есть, но не все. К примеру от чахотки зелье закончилось — его надо готовить заново, точно так же как и мерцающую пудру от кожных болячек. Придется вам подождать.

— Оставь, Лиечка, — он забрал у меня корзинку и сам стал медленно, но уверенно, распаковывать остатки. — Лучше посиди со стариком, попей чайку. К тому же, не стоит тебе сейчас на улицу показываться, а то эти стервятники налетят… — он махнул рукой в сторону домов, из которых уже высыпала толпа, смакуя утреннее происшествие. — Я же не совсем слепой, — он указал на свои огромные очки, которые, казалось, носил не снимая. — Да и из ума еще не выжил. Они же все приходят сюда, приносят слухи, сплетни…

Поставив передо мной чашку с благоухающим напитком, мистер Оливер скрылся в подсобном помещении, откуда принес большую табличку «ЗАКРЫТО» и повесил ее на дверь.

— Эх, бабка бы твоя надавала бы тебе по мягкому месту за твое поведение. Конечно, она бы сначала, как истинная женщина перебила всех недовольных, потом оторвала бы уши этому Эдриану, да что греха таить, попало бы всем, а только потом, под покровом ночи, она отходила и тебя, но только так, чтобы никто не видел.

— Давайте не будем об этом, — попросила я, пряча лицо за чашкой. — У меня складывается впечатление, что до вчерашнего дня у всех были закрыты глаза и никто не замечал неподобающих отношения местной ведьмы и столичного мага, а после появления Софи все как с цепи сорвались.

— Дело не в Софи, а в тебе. Точнее не так, ее появление в городе — это показатель твоей слабости. Ее появление в городе заставило всех усомниться в твоем праве находиться рядом с магом.

— Что за бред? — я нахмурившись подняла голову от чашки. — Мы же не ручные зверьки, которых либо хвалят, либо ругают: «Молодец, ты себя вел хорошо, можешь постоять рядом с магом, а ты нет — тебя на костер, ведьма клятая». — Постаралась, чтобы мой голос не звучал слишком возмущенно, но негодование с трудом удавалось скрыть.