Сердце девушки бешено колотилось в груди, а в ушах звучало лишь ее собственное дыхание, глушащее все остальное. Ее взгляд упал на Полину, которая лежала на кровати, смотря на нее с сильной и решительной маской на лице.

— Все будет хорошо, — тихо прошептала Полина, протягивая руку к подруге. — Мы с тобой справимся, я обещаю.

Милена беззвучно кивнула и медленно подошла к кровати, садясь рядом с Полиной. Она покачала головой, пытаясь избавиться от нахлынувших на нее негативных мыслей.

— Мне страшно, — прошептала Милена, слезы текли по ее щекам. — Отец убьет. Не меня, Лёню. А меня отправит куда-нибудь за границу.

Полина сжала руку Милены еще крепче, словно пытаясь передать ей всю свою силу и поддержку. Ее глаза несвойственно наполнились сочувствием и нежностью:

— Есть разные варианты, Мил, — перекатившись, подруга положила подбородок ей на колено и пристально посмотрела в глаза.

— Ты про аборт?

— Нужно узнать срок, уверена, он небольшой. И дядь Боре ничего говорить не нужно будет.

— А как же Лёня? — нахмурилась Милена.

— Он уже не мальчик. И, уверена, будет против аборта. А у тебя еще вся жизнь впереди. Университет. Ты же в «Чайку» прошла, в конце-то концов.

Полина чмокнула подругу в худенькую коленку и встала с кровати. Подошла к окну и пристально посмотрела на улицу, как будто высматривая кого-то.

— Я так мечтала, что буду играть, — продолжала всхлипывать Мила. — А если оставлять ребенка, то никакой мне «Чайки». Папа и так еле согласился на нее, он настаивал на МГУ. Ты же знаешь, моего папу. Он убьет Лёню, — перепрыгивала с темы на тему девушка, заламывая руки.

— Поэтому и говорю тебе, дурехе, — Полина подошла к Миле и обхватила ее лицо ладонями, — что не нужно Каменеву ничего говорить. Дядь Боря его в лесу закапает.

Милена на секунду обратила внимание, что ладони у подруги сильно вспотели. Но отвлекшись на свои собственные переживания, запричитала:

— Что же мне делать-то? Как же я…что же я скажу?

— Я узнаю у своих девчонок по-тихой, — обязалась Туманова. — Но это будет не дешево, как минимум из-за анонимности. А ты пока молчи, никому ни слова. Поняла?

— Угу, — все еще обливаясь слезами, кивнула Милка.

— Ладно, я пойду. А ты чтобы без глупостей.

— Я тебя проведу, — утирая слезы рукавом, опомнилась хозяйка квартиры.

— Сиди, сама дорогу найду.