— Да…, чё отвечать-то? Тут вообще… нелепость какая-то! — состояние было паршивей некуда и ответы приходилось выдавливать.

Осознание всего произошедшего, навалилось тяжкой ношей. Пока сидел в обезьяннике, вся ситуация снова и снова мелькала передо мной, и ничего изменить нельзя! Не сдам Павлика, всё на мне одном повиснет! Сдам, город у нас маленький, аукнется! То, что с Волковым мы буквально на ножах были, все знают! Но, ментам вложить?! Не поймут! Тянуть Арбуза свидетелем? Так он расскажет, как я Василия «спать» отправил! Тоже присовокупят!

Я, поведал укороченную версию происшествия, до появления тётки! Про Павлика умолчал, но пояснил, что незнакомый мне парень подвергся нападению сумасшедшего, и пару раз ткнул его «пером», ещё не хватало, чтобы дырки, которые он в гражданине наделал, мне приписали. Хорошо, что Волчёк так с моим ножом убежал, там кроме его и моих отпечатков изрядно. Теперь хоть за нож не притянут. А эта тётка, свидетельница, про Волкова точно умолчит, если не хочет со своей подругой, маманей Волковской, разбираться потом.

— Давайте по порядку? — оборвал муки рождения правдивой истории следователь, — То, что вы не отрицаете содеянного, уже вам плюс. Только если, по вашим словам, вы пытались помочь неизвестному отбиться от нападавшего, зачем первый удар нанесли именно ему?

— Промахнулся с разбега! — соврал я.

— А свидетельница говорит, что били вы по голове именно парня, которому, как вы утверждаете, помогали!

— Гражданин начальник! Я довольно долго рукопашкой занимаюсь и вы наверно тоже, чем-то подобным пробовали, а свидетельница, дама от спорта далёкая, могла и напутать. Вам ли не знать, как в таком состоянии бывает?

— В каком? — уточнил опер.

— Да у меня паника была! Я, первый раз увидел, как один человек у другого руку отгрызать пытался!

— То есть вы утверждаете, что убитый напал не на вас даже, а на какого-то парня? — уточнил опер, — А парня этого знаете?

— Мельком видел! Не знаю, как зовут! Наркоман вроде…, всем должен, все его ищут! Если б сразу узнал, прошёл бы мимо! Да, больно всё страшно и нелепо было, в сознании не укладывалось!

— Ладно, давайте вернёмся к происшедшему, — перебил меня опер, — что дальше произошло?

— Я просто домой шёл, с работы! Ну, выпил мальца, смотрю, как парень этот пьяному подняться помогает! А тот его за руку укусил! Я в глаза заглянул, не знаю, что там, но, пробрало до костей! Видал я нарков обсаженных…, но этот! Просто псих! Пасть открыл и жрёт, — от воспоминаний меня передёрнуло, — парень орёт, а ему похрен, как собака зубами схватил, и жевать начал! Мне показалось, что кусок отгрызенный, вообще, проглотить пытался! Никогда так страшно не было, я с разбегу засадил со всей дури, да промазал… с перепугу, ну и… скользко там было! А псих этот…, зубы ещё сильнее сжал, в глаза смотрит и грызёт. Ну, второй раз я не промахнулся!

— То есть убивать не хотели! Само так вышло! Обороняли от пьяного, накачанного наркотиками, сумасшедшего каннибала! Рискуя жизнью спасли, по вашим словам, какого-то парня наркомана, о чём раскаиваетесь и больше, разумеется, так не будете! — задумчиво, постучал ногтем среднего пальца, по столу опер, — И ты считаешь, что я должен в это верить?! — перешёл он на ты, — А родственникам покойного…, я твою версию рассказать должен…?! Я думаю! Что правильнее будет изложить мою…, как ты, на почве личных неприязненных отношений с Волковым…! — я обомлел.

— В смысле? Что-за?! — начал было я, но опер ударом по столу оборвал поток негодования.

— Хер на коромысле! Да…! Я знаю! Что первым ты ударил его, но он убежал, и ты убил его собутыльника, гражданина Семёнова! И задержали тебя, только благодаря бдительности и самоотверженности свидетельницы! Ты просто не успел…, скрыться! На мой взгляд, это больше на правду похоже! Ты вообще понимаешь? Что на этот раз Белкин, ты человека убил?! — навалившись грудью на стол, сорвался на крик опер.

— Какая свидетельница, Нинка эта?! Бабка не просыхающая, с Волчка мамашей вместе? Вася собутыльник? Да наркоты они конченные с Волковым… — я не видел больше смысла темнить, — обдолбались вместе, наверное, тот его ножом и пырнул, ну, а я Волчку в башню и пробил! А потом этому, когда он уже бабку кусать полез! Я этой твари, здоровье сохранил!

Опер ухмыльнулся. — И стоило огород городить? Сначала одно, теперь другое, а знаешь…, как ты будешь сидеть?! — навалившись на стол, он расписал мне, некоторые прелести СИЗО, объяснил в подробностях, в какую камеру он меня посадит, что я такой молодой и пока ещё свежий буду там делать. И только если я расскажу правду, меня посадят в одиночку, где я, гарантированно доживу да суда. Я не вникал, а просто сидел в шоке от происходящего, надо сразу было, всё как есть выложить и плевать, на то поймут меня или нет! Я давно привык думать, что со мной, ничего подобного произойти не сможет! Больше… никогда!

Мои мысли прервала телефонная трель, опер поднял трубку и долго слушал, до меня доносились лишь отдельные обрывки фраз, но было понятно, что говоривший, крайне возбуждён, мелькали слова укус, зараза, в голову. Сергей слушал мрачно, багровея, а затем рассвирепев заорал:

— Ты чё, несёшь?! На кокс подсел?! — в ответ из трубки, раздался бешеный рёв: — Охерел?! На себя положил, девку пожалей!