Бестелесные сущности достигали своей цели и сначала безнаказанно жалили союзников, которым ещё не удалось добраться до клина центурионов. В основном духи сносили здоровье. И это было не так опасно. Даже на связанного василиска у духов бы ушло не меньше четырёх-пяти минут непрерывного каста. Но ящеры, пропустив первые атаки, на следующие принялись реагировать. Они сначала метались и петляли, но, видя, что духи не отступают от целей, попросту убежали назад. Белёсые тельца, преследуя чешуйчатых, долетали до определённой незримой границы, от которой разворачивались и устремлялись в обратную сторону. Духи оказались непостоянными, но целеустремлёнными сущностями. В том смысле, что если первоначальная мишень становилась недостижимой, это обращалось проблемой призвавшего. Дух не просто так возвращался к хозяину, а принимался отрабатывать миссию на нём. Шаманы с учениками явно пожалели, что в василисков было отправлено так много духов. Исправив свою ошибку, они принялись атаковать только тех, кто не желал убегать от сущностей.

Скальному Зайцу достался, похоже, Дух Обречённости. Пет пытался превратиться в максимально возможно маленький комок шерсти, прижимаясь к земле. Септы продолжали перемещаться неумолимо на своих змеевидных конечностях, игнорируя атаки духов. Лишь один раз это сыграло нам во вред. Варна дёрнулась после очередной атаки сущности. Взмахнула щупальцем и припечатала прикидывающегося двухметровой кочкой зайца. Я думал, пет разлетится ошмётками мяса, но зайка выжил с одной третью здоровья. А нанёсшая лишь один предательский удар септа дальше продолжила движение, вернувшись на нашу сторону.

На балконе заругался лук егеря.

«Шхуя!»

Доминго после первого выстрела запнулся, извиняющимся взглядом посмотрел на Нельзинбера. Заминка егеря длилась лишь миг.

«Шхуя!»

– Доминго, пока стрелы побереги, – посоветовал леший.

Егерь с прищуром глянул на Двухсотого. Вынул наполовину из колчана только появившуюся магическую стрелу и вернул её назад, опуская лук.

Шаманы только-только приземлились на берег и попытались встать в строй, чем снова вызвали лютое несогласие Двухсотого.

– Куда вы, гости, на сквозняк? Возвращайтесь в тепло! – вознегодовал леший. Проговаривая, он снова взращивал лес из полунаполненного гуматом рва. Шаманы торопились отлететь, но было поздно. Гибкие ветви, будто ботинки, подпинывали и сталкивали чумазых дредоносцев, отправляя назад в ров, окуная в царство гумуса. После Двухсотый вновь зарастил поверхность жижи стройным корабельным лесом.

– Леший, я прямо даже не знаю… Они там не сдохнут? – лениво забеспокоился я об объёмах пополняемых рядов.

– В питательной среде всё только развивается! – пошутил Двухсотый.

– Не утонут. Энфермедады не дадут, – пояснила феникс, стоявшая без дела.

Хало первая ударила в центурионов. Мелкие гарпуны на стальных нитях выстрелили из-под ног одного из двоих воинов, образующих угол клина. Наконечники, срикошетившие от доспехов, тут же утягивались назад, под землю. Но некоторым копьецам удалось найти щели на стыках металлических платин. Остановившиеся под латами гарпуны рывком выдергивались из тел. Это действие ярко подчёркивалось мелкими нисходящими фонтанчиками крови. Иглы не прекращали вылетать и втягиваться в почву, но с каждым мигом всё большему количеству удавалось найти свою лазейку. Выдернутые копьеца не только кромсали плоть, но понемногу увеличивали просветы в доспехах. Достигнув тягловой мощности, впивающиеся иглы при очередном рывке из тела свалили центуриона на колени. Здоровья во враге стало чуть больше половины. А вот следующий залп вместо того, чтобы резко быть выдернутыми из тела, взял центуриона на буксир. Протащенное метров двадцать по земле, гремящее латами тело, было перехвачено толстым сильным щупальцем септы. Боевые когти септа предусмотрительно оставила снаружи, чтобы ненароком не убить мага мертвых. Центурион трепыхался вполне бодро чем мог и как мог, но выглядело это комично. Казалось, некий реликтовый удав душил только явившуюся на свет мелкую зверушку. После центуриона ловко вогнали в шляпку Гриба-Хранилища.

Рон тоже отработал атаку с гарпуном. Вырвавшийся из-под земли крот нес на спине намертво пристёгнутую толстыми ремнями металлическую капсулу. Затем стальное яйцо раскрылось двумя лепестками. Гай, приняв положение сидя, уже держал в руках рукояти большого арбалета, хотя его легко можно было назвать баллистой. Залп. Стальное копьё улетело метров на тридцать в атаке на клин трупных магов. Первый стоящий на пути лёта гарпуна вовремя сориентировался, поставив щит под углом, сам уходя с линии поражения. Пошатнув бойца и продавив щит, копьё всё же слегка отклонилось с курса. Отрикошетив, оно ударило в лоб щита позади стоящего воина. Пройдя преграду, гарпун крепко вошёл в грудь центуриону.

Крот, подпрыгнув в воздухе, зарылся в землю, а Рон ещё в полёте согнулся, смыкая створки капсулы. На поверхности остались копьё и тянущийся к нему трос.

Верёвка моментально натянулась и на хорошей скорости выдернула из строя загарпуненного бойца. Центурион очень больно гремел по земле и быстро сближался с септой.

Луна обвила стремительного раненого в грудь, а копьё продолжило движение, вырывая переднюю стальную пластину, унося вместе с собой половину грудной клетки.

Операция прошла успешно, но варварски. Хотя, в Гондване кровавые действа начались с первых минут моего пребывания. Благо, это компенсировалось бессмертием.

Надеюсь, последняя жертва сможет стать нашим соратником и доживет до алтаря. В инвентаре я увидел стандартную фигурку, на вид вполне живую. В общем-то ладно, пусть разбирается дриада. Я, как лис в курятнике, одним глазом поглядывал на Нельзинбера, другим следил за переброской пленников к Эне.