– Доминго, хорош! – заорал Гай Рон. Он, раскинув руки, старался прикрыть всех фей своим могучим телом.

Двухсотый потянул край балкона, создавая полутораметровую, слегка изогнутую к центру преграду.

Киеренн проорал:

– Все под стену!

А стрелы уже стучали, вонзаясь там и тут, кругом.

Присев за защитой, осмотрелся. Как всё быстро изменилось. Только что сами лениво атаковали, а теперь дружно прячемся за толстым слоем древесины. Соратники не в пример мне в основном воплотили свои боевые облики. Септы оказались снизу по пояс осьминожками, закованными в золотистые латы. Егерь же покрылся древесной корой, лицо прикрывал полный деревянный шлем, впритык подогнанный к голове. Засядь такой на ветке – и никто его не заметит, даже если очень постарается. Бортник с бортницей вызывали впечатление, что только что ободрали здоровых раков и напялили на себя их хитин. Благо руки их не превратились в клешни, и то хорошо. Стояли они с выправкой, похоже, без возможности изгибаться или присаживаться. Остальные то ли не пожелали облачаться, то ли попросту не имели визуальных защитных навыков.

Почти все целые. Гриб-Созерцатель, не обращая внимания на обилие падающих стрел, всё так же продолжал находиться в умиротворении, напоминая подушку для игл. Судя по бару жизни, вреда ему немного.

– Лорэй, ты как там? – на всякий случай спросил я Созерцателя.

– Чего тревожиться? Сам помнишь, как со мной поступали гоблины, – нейтральным голосом отозвался Гриб. – А это даже садизмом нельзя назвать.

Сильно досталось сирене. В ней торчали аж пять стрел: две из них попали в живот, по одной в правой икре и ключице, последняя прошила бедро. Доления чуть подвывала от боли, но Селеста быстро среагировала: подтащив ящичек с зельями, уже отпаивала нашу воодушевляющую певицу.

Вальора хоть и хрипела, мучимая подаренным галстуком, но всё же успела скрыться вместе со всеми. Малютка септа Луна обломила наконечник и вытащила древко стрелы из бока спокойно и походя, будто ушко почесала.

– Крошка, ты там цела? – обратился я к себе за спину к нимфе, о которой вспомнил лишь потому, что её волосы попали мне на плечо.

– Конечно, мой лорд. С тобою рядом как за каменной стеной, – горячо прощебетала мне на ухо Циния.

Стук прекратился. Двухсотый встал, после чего опустил деревянную юбку балкона.

Больше двух десятков ифритов, зависнув по ту сторону реки, кучно толпились в воздухе на уровне нашего балкона.

– Хорошо встали. Шурнен, искупай-ка этих краснозадых!

Серия гейзеров бомбанула, стремясь омыть огоньки в небе. Но быстрые сущности ловко устремились вверх на недосягаемую для воды высоту.

Ответка ифритов была такой, что феечки, не сдержав чувств, зарыдали и завопили, беспорядочно бегая по балкону и спотыкаясь о стрелы.

Скучковавшись на высоте, ифриты испустили в нашем направлении сгусток пламени диаметром десять-двенадцать метров. Огонь ревел, ломая мелкие ветви и опаляя толстые. В паре шагов от балкона раскалённый шар наткнулся на невидимую преграду и начал медленно как смола сползать вниз.

Объятые жидким пламенем, толстые ветви, попадавшиеся на пути потока, звучно трещали, разгораясь.