Городской Совет, состоящий из двух палат, хоть и не единогласно, но проголосовал за процветание в составе Великой Баварии, а не за разграбление проклятыми французами. Правда, потребовали гарантии. Боятся, что как только Брехт с войском уйдёт, на них сразу французы мстительные накинутся. Такие гарантии как дашь?

— Мы же на Милан идём. С той стороны точно никто не придёт. — Попытался съехать Пётр Христианович.

— А Генуэзцы? — правильный вопрос.

— В принципе… Скорее всего… Может, и заглянем в Геную. Но даже если и не зайдём, то вы им объясните при встрече, что со мной не надо ссориться. Я, если они чего предпримут, просто сожгу их.

— А если не послушаются? — кричали с разных концов зала собраний в ратуше.

— Войско оставить не могу. Я к ним парламентёров пошлю. Брата своего. Он им доходчиво объяснит, что я их освободить могу от власти французов, а могу сжечь. Должны они выбрать правильную сторону. А, раз пошла такая пьянка, режь последний огурец. Оставлю вам трёх егерей, трёх гренадёр и трёх артиллеристов. Они будут вашу молодёжь учить. Такое же сильное войско из желающих сделают, как у меня. Содержание этого войска беру на себя, с городского совета не возьму ни копейки. — Брехт дождался бурных оваций и продолжил. — Про развитие города уже сказал. Будет главным портом Средиземноморья и перевалочной базой для товаров из Африки и Ближнего востока (Леванта). И я буду корабли с товарами из России отправлять. Расширять придётся причал и пирс (ещё бы знать, чем отличаются). Это по торговле. Теперь плюшки по вашим оружейникам и кузнецам. Помогу вам сталь улучшить. Сейчас вам продемонстрируют, что наши клинки лучше. — Продемонстрировали, рубанули шашкой из шведского железа с цементацией по толедской сабле офицерской французской. Зарубка на дербентской шашке и переломанная местная. — Осознали?! Пришлю специалистов. Научат. Закупать будет российская армия и баварская. И химический университет у вас построим. Нужно же научить специалистов премудростям изготовления таких клинков. Да, чуть не забыл, первые пять лет налогов с граждан Специи, а значит и Баварии, вообще брать не буду, вы их на своём Совете сами решайте, во что вкладывать. Могу посоветовать общественную больницу и школу при ней, где будут лекарей готовить. Учителей тоже пришлю.

— И какая же городу будет пользы от бесплатной больницы? Это одно разорение! — Опять с разных мест зала закричали. Хапуги! Брехт рычать на них не стал. Запугать и заставить всегда успеет, нужно же сподвижников и проводников своих идей из этих людей сделать. Они руководят городом и они должны сами захотеть сделать, допустим, пока эту больницу бесплатную и школу при ней, а потом и университет медицинский. Нужно найти в этом выгоду для города? Да, пожалуйста.

— Приведу пример из своей жизни. — Брехт хотел про Матрёну рассказать, но потом решил чуть подправить версию. — Вот представьте. Построили мы с вами хорошую больницу и бесплатно, нанятые во всей Европе и присланные мною врачи, будут лечить наших сограждан. Может быть, ваших жён и детей. Да, тихо вы! — пришлось всё же на загалдевших итальяшек рыкнуть. — Во всей Европе свирепствует чахотка. У меня в имении её научились лечить. Пришлю я сюда врачей, которые будут лечить вас от чахотки бесплатно. Вот, теперь главное. Узнает об этом богатый человек из Рима или Милана или Генуи, а у него ребёнок болеет чахоткой или жена или сам даже. Он приедет к тебе Винценто, как к главе города, и попросит вылечить кровиночку. А ты и говоришь, что на Совете городском принято решение лечить бесплатно только граждан Специи.

— Так я заплачу!!! — обрадуется князь этот пизанский.

— А ты ему: «Так Совет постановил, что в больницу нельзя посторонних».

— А он тебе: «Так я рядом, мать вашу, отдельную больницу построю».

— А ты ему: «И передашь её городу».

— А он тебе: «Конечно».

— Ловко! — обрадовались в зале.

— И такой князь будет не один. И чахотка не единственная болезнь. Колику желудочную лечить будем. Подагру всякую. Своих — бесплатно, а чужим — за большие деньги, так как нигде больше этого не умеют.

— А хрен с тобой, королёк баварский, запиши нас в своё королевство. Правильный ты чувак. Нам такого пахана и надо. — Может не совсем этими словами кричали. Так Брехт ну, очень не силён в языке Петрарки. Ну, очень. Ванька перевёл должно быть неправильно.

Событие пятьдесят седьмое

Моим товарищам не надобно удачи! Мои товарищи добьются своего! Белла Ахмадулина

Испанский торговый фрегат «Тортуга» увёз всех пленных французов и королеву бывшую с пацаном — королевичем, а Пётр Христианович, не медля больше ни минуты, двинул бригаду на Милан. Ну, почти на Милан. Специя — это развилка. Брехт прикидывал, прикидывал, советчиков слушал и всё же не пошёл через горы на Парму. Выбрал после всех этих раздумий южную дорогу. Карта и местные проводники вещают о трёх днях пути и чуть больше сотни километров. И хоть от королевы избавились, но скорость не увеличилась. Артиллерия. Сильно не разгонишься. И обоз ещё с ценностями, конечно. Не бросать же всё нажитое непосильным трудом. В Специи войско не увеличилось. Наоборот чуть уменьшилось, как местным правящим элитам Брехт и обещал, оставил десяток человек для обучения войска нового строя. Пётр первый он или не Пётр первый. Должен такое войско создать. Петрам первым им положено.

Вообще, проводники поведали, что в Геную можно не заходить. Есть объездная дорога. И все три дня, пока тащились по довольно хорошей дороге среди холмов и горушек небольших Пётр Христианович народу интересующемуся говорил, что не будут в Геную заходить. Там просто обязан быть большой гарнизон, а время всё меньше и меньше. Если армия Баварии подойдёт намного раньше его бригады, то они сдуру могут ввязаться в бой с превосходящими силами французов. И чёрт его знает, чем это закончится. Да потом Брехт придёт и разберётся. Но при этом будут огромные имиджевые потери. Армия Баварии должна считаться непобедимой. С ней нельзя связываться — это приведёт к разгромному поражению. Вот так должны говорить во всей Европе, ну, а потом и в Азии. Над Святой Софией должен развиваться шахматный флаг Баварии.

И вечером третьего дня, когда подошли к той самой развилке дорог, на юго-запад к морю и к Генуе, и на северо-запад к местечку Фрегоза, и дальше уже на север до самого Милана. Нет, через кучу городов, понятно, и всяких селений и сначала всё же через горы, хоть они и ниже и короче, чем у Пармы, но всё одно дорога почти полсотни километров по горам, до города Тортона. А там ещё километров семьдесят и Милан. В который раз Пётр Христианович убеждался, что Европа крохотная по сравнению с Россией. Вот путешествие из Санкт-Петербурга в Дербент — это да, а тут неделя и вся дорога. И это совершенно не с теми скоростями, что в России, там всё бегом приходится делать. Тут также хотелось, но приходится ползти. Тем не менее, дней через пять всё уже решится. Великая битва у столицы Итальянского королевства приближается с каждой пройденной верстой. Взяв Милан уже можно выходить на оперативный простор. Суворов же взял, чем Брехт хуже.