Урод! Пока мы с Жаном устраивали раненных мятежников, успел допросить измученную, подавленную горем Таню.
— Я хотел лучше его понимать.
— Повторяю вопрос, с какой целью?
— Мне нечего ответить. Никакой определенной цели не было.
— Тебе лучше ничего не скрывать, Райт, — с угрозой произносит Рэндел, — Слишком уж многое говорит против тебя.
— Я не военнослужащий и нахожусь не под вашей юрисдикцией.
— К сожалению, порталы перекрыты, и мы не может запросить данных о тебе, а идентификационный номер ты предусмотрительно потерял. Но это не поможет тебе нас обмануть.
— Я не обманываю, господин капитан.
Он улыбается бледной, ничего не значащей улыбкой.
— Нам еще предстоит разобраться в этом. Сержант, уведите его.
Оставшиеся в нарских землях военные части империи заняли городок под названием Крикха в ста милях от Нарголлы. За основательными, сложенными из неотесанного камня стенами скрывалась ошеломляющая нищета. Убогие голодранцы, странные, округлой формы здания, барханы песка прямо на улицах. Худые облезлые псы. Звенящие бубенчики на единственном двухэтажном здании. Когда-то здесь было что-то вроде духовной семинарии на нарьягский лад, но сейчас его занял начальник гарнизона и военная комендатура. Меня поместили в подвал пристроя, где кельи похожи на камеры в военной тюрьме.
Узкая щель под потолком заменяла окно, необструганное бревно — койку. Два раза в день приносили жидкую баланду, куда сердобольный сержант старался подложить куски мяса. Наручники, правда, сняли. Я провел в каземате двое суток, изнывая от безделья и глухой подсердечной тоски.
На третий день меня снова повели на допрос. Ни в чем не виноватый сержант защелкнул за спиной наручники и втолкнул в уже знакомое помещение с большим столом и слепящей глаза лампой.
Я сощурился, не имея возможности закрыться от яркого света. За столом двое, лиц не видно, но знакомый голос расставляет все по своим местам.
— Господин Райт, как вы себя чувствуете?
Капитан выходит из тени, теперь я отлично вижу его узкое, как у хорька, лицо, поры на носу, уже наметившуюся лысину.
Я едва удерживаюсь от колкости. С чего бы это такая вежливость? Решил сыграть добренького следователя?
— Отлично, господин капитан.
— Выспались, отдохнули?
Теперь я уже ничего не понимаю. Что это с ним?