— Тебе в любом случае надо одним из последних умирать, — с улыбкой посмотрел на отца парень.
— Это еще почему?
— Вряд ли кто-то захочет есть твое жесткое мясо.
— Э! Края-то видь! — мужчина рассмеялся, а потом тяжело вздохнул. — Решай, Ярослав.
Вот именно такие решения я мечтал принимать, когда брал на себя роль лидера.
Ладно, они правы. Несмотря на то, что система тут уже больше недели, и к ней более-менее привыкли все, всё равно я гораздо больше адаптирован, и в данный момент смотрю на происходящее лишь в контексте выполнения задания и прокачки отряда.
Да, будет неприятно. Да, я сто процентов сам пожалею, что не вызвался добровольцем — ведь умереть первым самое простое. Р-р-раз, и ты уже снаружи со статами... По большому счету мне надо выбрать тех, кто будет мучиться меньше и того, кто получит максимальный профит. В общем-то, я уже все решил. Гораздо сложнее это будет все воплотить.
— Первые двое Костя и Сергей. Потом Семен, за ним Паша. Дальше Шизоид и Молот сами решают, затем я. Последняя остается Полина.
— Ты уверен, что девочку стоит оставлять? — с сомнением спросил Сергей. — Она же от голода умрет, это мучительная смерть.
— Полин, — я обнял дрожащую девушку. — Тебя никто не заставляет тут торчать после тридцатого дня. Сиди, сколько высидишь, потом есть минимум два способа, кроме голода, это закончить... Ну, а если до этого поймешь, что не вывезешь, то я последним останусь.
Она подняла на меня широко раскрытые глаза и долго рассматривала мое лицо.
— Я справлюсь, — наконец прошептала она и уткнулась лбом мне в плечо.
— Молодчина, — я погладил ее по голове и сказал так, чтобы все расслышали. — Главное помните. Тут не мы, а наши проекции и двойники. Чтобы тут ни произошло, по прошествии тридцати дней мы все вернемся на Офилию целыми и невредимыми. Старайтесь относиться к этому как к игре. Да, нам придется друг друга есть и смотреть на страдания. Но через месяц это закончится для последнего из нас, а для остальных раньше. И мы выйдем отсюда сильнее, чем вошли.
Я обвел друзей взглядом и вообще не испытал ощущения, что моя речь произвела хоть какое-то впечатление.
По счастью, солнце двигалось. И по мере того, как оно опускалось, мы стали кучковаться в тени столба. А когда, наконец, скрылось за горизонтом, с облегчением расселись вдоль борта.
— Я такого сушняка со студенчества не помню, — пересохшими губами произнес Сергей.
— Не долго осталось, — Костя приобнял отца за плечи.
Да, на семейном совете после долгих споров Сергей убедил-таки сына, что старших нужно пропускать вперед. Далось ему это тяжело, и в конце концов он перешел к аргументам, вроде «если бы не я, тебя бы вообще не было» и «больше с внуками сидеть не буду».
В итоге Костя сдался, а перед нами встал вопрос, когда переходить к самому неприятному. Голод еще был вполне терпимым, а вот мужчина от жажды серьезно мучился, и нам было его жаль.