1

— Да ты что! Ты, наверное, шутишь! — воскликнула Кори, отпрянув от камина и взмахнув длинным шампуром, на котором дымился поджаренный кусочек хлеба.

— Почему? Разве не здорово? А как вам такая идея, Эдвина? — Пола повернулась за поддержкой к матери Кори.

В потускневших карих глазах Эдвины зажглось веселье, щеки слегка порозовели от огня.

— Если ты с ней согласишься… — предостерегающе начала Кори.

— А почему бы не попробовать? — спросила Пола, скорчив гримаску и устраиваясь поудобнее. — Ну что ты теряешь? Уж не свою девственность, это точно.

Кори угрожающе посмотрела на Полу, а Эдвина расхохоталась. Все трое давным-давно знали, что Кори лишилась невинности с Дэйвом, мужем Полы. Конечно, тогда Пола и Дэйв еще не были женаты, но уже встречались. И в общем-то сама Пола виновата — она вдруг начала крутить Дэйву мозги; если бы не это, он и Кори никогда бы не сошлись. Дэйв, чтобы заставить Полу мучиться от ревности, стал изображать горячий интерес к Кори, а Пола притворялась, будто ее это совершенно не волнует. Кори тогда уже исполнился двадцать один год, и она горела желанием избавиться от девственности на всю оставшуюся жизнь. Вот она и решила соблазнить их старого школьного друга, в ту пору местного автомеханика. Событие, правда, не слишком запомнилось, оба здорово напились. У Кори остался лишь неприятный осадок, особенно после того, как Дэйв умудрился рассказать о «ночи страсти». Ну чем не поступок истинного мужчины — прийти и признаться? Смолчи он, и Пола никогда бы ничего не узнала… Но он не смолчал. И потому неразлучные подруги — куда ближе чем сестры — Кори и Пола три месяца не разговаривали. Теперь же, через пять лет, они вместе с Эдвиной хохотали до слез при одном лишь упоминании об этом историческом событии.

— Тебе и делать-то ничего не надо, — продолжила Пола, пристраивая тарелку на своем большом животе и с аппетитом вгрызаясь в ароматный тост, — просто ответишь на объявление. Никто же не просит давать свое. Да в общем-то это и не вариант вовсе — так ведь? Ну я про то, что тогда Эдвине телефон бы оборвали или вообще упекли бы за сводничество.

Кори украдкой взглянула на мать. Все еще содрогаясь от хохота, Эдвина с трудом встала с кресла, чтобы подкинуть угля в камин. Пола тотчас подмигнула подруге, и та улыбнулась.

— А вообще-то, — Пола зевнула, разморясь от жары в гостиной, — пожалуй, от твоего собственного объявления толку было бы больше. Скажем, неплохо бы начать с изложения требований к величине фаллоса… — Она недвусмысленно замолчала и тут же увернулась от летящей подушки. — А что такого? — Ее голубые глаза широко распахнулись, и на лице не промелькнуло и тени улыбки. — Уверяю тебя, это очень важно…

— Да ты просто невыносима! — прыснула Кори. — С большим ли, с маленьким, или вообще без оного, мне вовсе не нужен никакой мужчина.

— Ха, — хмыкнула Пола.

— Тогда сделай милость, поведай, дорогая, что тебе нужно, — поинтересовалась Эдвина. Она все еще стояла у камина, но Кори прекрасно видела в зеркало, как женщина мгновенно вспыхнула и зарделась.

— Ничего, — с напускным безразличием ответила Кори. — Вообще ничего. Я совершенно счастлива здесь, в Эмберсайде, с тобой и…

— Фу, — перебила ее Пола, — рассказывай кому-нибудь еще. Уж мы-то знаем, ты ждешь не дождешься вырваться из этого… — Она вдруг наткнулась на красноречивый взгляд Кори и изменилась в лице.

Эдвина повернулась и с улыбкой посмотрела на обеих. Непохожие внешне, разные в жизненных притязаниях, они так сходны по характеру! И так преданы друг другу! Впрочем, и ей тоже.

Она засмотрелась на Полу. Все в ней, даже живот, казалось миниатюрным. Озорные голубые глаза всегда вызывали улыбку, а пушистые светлые локоны придавали лицу какую-то трогательную детскость. Правда, сейчас в ангельских чертах молодой женщины читалось полнейшее удовлетворение, этакое довольство жизнью, чего Кори пока еще не доводилось испытывать.