— Ну дак пошли, пока ещё не закрыли! По дороге и поговорим.
Хотя Завидов и был самого низкого роста среди всей их компании, за ним едва поспевали. А торопился прапорщик не зря — ещё чуть-чуть, и остались бы без ужина. Бабы, стоявшие в столовке на раздаче, недовольно бурчали, попрекая мужиков за опоздание: надо домой, собираться — многие уже первой волной, завтра, уезжают — а они тут разгуливают. Но Завидов быстро пресёк неуставные разговорчики:
— Кончайте базлать! Занятые!!! Накладывайте давайте шустрее, дел ещё прорва. Да чего ты мне жижу подливаешь, ну-ка, со дна черпани… Во! И добавь… Неизвестно ещё, когда следующий раз горячего поем. Хлеба, хлеба давай! Да чего вы как на паперти, бабы?! Ну-ка, отрежь вон, краюху! И компота два… — бубнил недовольно Завидов, сводя брови.
В итоге, уселись за стол в пустой уже столовке. Голод не тётка — молчали, быстро наворачивая еду, был слышен только звон ложек о тарелки. Наконец, влив в себя залпом два стакана компота, Завидов довольно откинулся на спинку стула, поглаживая живот.
— Эх, хорошо! Но — мало. — подвёл он итог ужину. — Так что вы говорите, значит? Хотите стрелка к завтрему подготовить? — и цинично заржал.
— Мы не говорим, чтобы мастера ты из него сделал. Нужно, чтоб человек понял, как заряжать орудие, как целиться, как вести огонь. Хотя бы — чтобы представление имел. Завтра обратно выходим, и… — внёс коррективу Фёдор, но прапорщик его прервал.
— Вот тебя как зовут? — прищурив глаз, спросил его Завидов.
— Фёдор. Срамнов. — ответил тот.
— А ты вкурсе, Фёдор, что в армии этому два года раньше учили? Нет?! А я считаю — мало два года. Потому что и за это время толкового башенного стрелка редко подготовить удавалось. Уходили — так себе… Сам-то служил?
— Врать не буду…
— Ну о чём мы тут говорим, Семчук?! — картинно развёл руками Завидов, повернувшись к сослуживцу.
— Да ты не умничай! — ответил тот. — Тебе лень или что-то мешает? Говорят же: объясни парню, как с пушкой управляться. Покажи. Пусть пару очередей влупит. Да и вообще — Звиад говорил, чтобы ты орудие отстрелял. Кто знает, какой у него бой?
— Звиад говорил? — удивился Завидов. — Ну, раз говорил — тогда давайте сюда вашего человека. А когда тот же Звиад спросит с меня за учёт боеприпаса, я ему скажу: пришёл Семчук с твоим поручением.
— Да скажи, скажи. — недовольно скривившись, отмахнулся Денис. — Только не забывай: через неделю ты, Завидов, к ним вот жить переедешь, и там, у них, возникнет море вопросов и нужд. И я посмотрю тогда, какие ответы ты получишь на них с таким вот отношением.
— Ладно, ладно, пошли. — недовольно отодвинув задом стул, поднялся из-за стола прапорщик. — Где этот ваш человек, которого просвещать нужно?
Как оказалось, в то время, пока Срамнов и Калина под чутким руководством Семчука принимали и обкатывали долгожданную броню, Сева Ким отнюдь не прохлаждался. Оставленный товарищами в помощь капитану, Ким развил бурную деятельность: получив в помощь двух бойцов, не востребованных Гамишвили на текущий момент, он, соорудив подобие президиума в актовом зале офицерского клуба, по громкой связи объявил о начале анкетирования гражданского населения Центра, чем и занимался весьма усердно всё это время. Люди, коим выпало покидать гостеприимный периметр первыми, завтра, шли в первую очередь; остальные — ждали, пока эти первые раскроют корейцу круг интересующих его вопросов, покуривая в фойе и обмениваясь догадками — что это за анкетирование такое, на кой оно и кому нужно, а также — что это за такое Кушалино, куда без анкеты не попадёшь. Парни Звиада, уже побывавшие там, шли нарасхват: их отлавливали, окружали и бомбили по-чёрному, мешая заниматься тем, что поручил капитан, что, несомненно, должно было сказаться на результатах. А день меж тем закончился, и полноправно наступал вечер. Покидать Центр группа Срамнова с первой волной переселенцев должна была ранним утром, а воз был и ныне там: люди не собраны, техника — в процессе подготовки.
Но меж тем, анкетирование выявило интересные факты. Посредством этого примитивного опроса, среди насельников были выявлены: два врача — педиатр и отоларинголог, супруги между прочим; медбрат; зоотехник, дипломированный агроном, инженер — энергетик, сварщица 6 разряда; и, конечно же, самый ожидаемый в данный момент на Селе специалист — патологоанатом, Рашид Гариев, человек извилистой судьбы и потрясающего цинизма.
Странно было бы ожидать чего-то иного от человека подобной профессии — как говорится, она определяет. Сей обладатель пушистых вздёрнутых усов и причёски, которая вполне могла бы составить честь практикующему музыканту из команды, исполняющей трэш-метал, носил замечательные круглые очки, наподобие чеховских, да и по стилю общения напоминал этакого рафинированного земского доктора. Смущало однако обилие фенечек и браслетиков, навязанных на руках и шее, а также — интересной тематики наколки: сценки из повседневной работы морга, яркие, чёткие, детализованные. Добавьте до кучи видавший виды стетсон с поблёкшей пряжкой, сбитые казаки и кожаную безрукавку с вышитым логотипом канувшего в лету мотоклуба — и перед вами раскроется весьма интересный человек. Шокировать Федю с Ваней такой образ, конечно, не мог — ребята всё-же московские и понюхать успели, а вот в деревне — будут вопросы.
К моменту появления в зале Фёдора с Иваном и Семчуком и мастером-наставником прапорщиком Завидовым, троица Кима свою работу уже заканчивала — опрашивались последние переселенцы. Узрев товарищей, кореец воссиял:
— Мужики, а я уж думал, что вы — того… Связь, кстати, здесь хуже, чем у нас. Я вас вызывать устал.