Смотреть на это было невозможно, и она отвернулась, еле сдерживая слезы. Сознавала, что для обычной соседки, постороннего человека, такая реакция являлась чрезмерной, но не могла с собой совладать.
Однако Азалия, похоже, была довольна произведенным эффектом. Взяла посетительницу под локоть и увлекла за собой, приговаривая:
– Теперь вы видите, дорогая? Пойдемте, пойдемте!
– Да, – прохрипела Татьяна, послушно следуя за ней и стараясь обуздать эмоции, чтобы не сказать и не сделать чего-нибудь лишнего. – Она выглядит очень… нездоровой.
– И я о том же, – промурлыкала Азалия. – Девочка больна, ей необходим уход. Я вынуждена буду оформить опекунство, чтобы заботиться о ней… – Она на мгновение запнулась и договорила: – в полной мере.
Татьяне захотелось ее ударить. Вместо этого она согласно кивнула, промолчала и направилась к выходу. Смертельно захотелось убраться отсюда, из-под прицела испытывающих взглядов. Вдохнуть полной грудью, умыться. Выпить. Кажется, дома есть красное вино.
Здесь творилось что-то очень, очень плохое. Казалось, сам воздух пробирался под кожу, опутывал, давил. Запах стал просто невыносимым, и Татьяна испугалась, что ее сейчас вырвет. Решив, что лучше всего говорить правду, постаралась как можно простодушнее взглянуть на Азалию и прерывисто проговорила:
– Пойду, пожалуй. Вы уж извините, но… Прямо не ожидала такой страсти.
– Понимаю. С непривычки это пугает.
Кажется, ничего не заподозрила.
– Да-да, вот именно – пугает! Девочка совершенно не в себе. Дай вам бог терпения. И спокойствия.
– Татьяночка… если что, я могу рассчитывать на вашу поддержку? – вкрадчиво проговорила Азалия.
– Безусловно, дорогая, – из последних сил вымолвила Татьяна.
Вдова удовлетворенно кивнула. Жан, тенью маячивший на заднем плане, улыбнулся лисьей улыбкой. Она попрощалась и выскочила на лестничную клетку. Дверь тут же захлопнулась.
Почти бегом Татьяна спустилась на свой этаж и более-менее пришла в себя, только когда закрыла за собой все замки. И даже накинула цепочку, которой вообще-то никогда не пользовалась.
Глава 4
Ночью, лежа без сна в кровати и глядя в потолок, Татьяна думала о том, что больше не может называть квартиру сверху «Наилиной», как раньше. Потому что там не осталось никаких следов присутствия ушедшего друга и его дочери. Сама того не подозревая, она думала в точности как Дина: это место осквернено.
Вернувшись к себе, она никак не могла согреться. Ее била дрожь, хотя в квартире было тепло, даже жарко. Татьяна надела теплый махровый халат, напялила поверх меховой жилет, натянула шерстяные носки. Открыла бар и достала бутылку вина. Налила себе полный бокал, выпила почти залпом. Прислушалась к себе, долила и снова выпила, уже медленнее. Стало чуть легче.
– Не знаю, что там происходит, но я это выясню! – вслух пообещала она. Одной из особенностей одинокой жизни была возможность беседовать с самой собой и не бояться, что тебя посчитают ненормальной.
Выяснять и действовать следовало как можно скорее: очевидно, что Дина там долго не протянет. Удачно, что завтра суббота, можно спокойно заняться этим вопросом, придумать, как ей помочь.