— Т-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-к, — протянул я, глядя на громадный цилиндрический автоклав, который стоял в центре помещения. — И это барахло я притащил из страны Восходящего Буккакэ?

— Нет! — послышался раздраженный сварливый окрик за моей спиной, сопровождающийся звуками шкрябанья металла по бетону. — Ты привез вот это! Ох, фотонмне в нос, какая тяжелая! Да помоги мне!

Развернувшись, я посмотрел на довольно любопытную картину.

Невысокий, толстенький, с проплешиной, подозрительно похожей на отпечаток сапога, в паре метров от меня находился Доктор Зло.

Так мы (совершенно серьезно) зовем главного научника Корпорации, безумного технофашиста, в обязанности которого входит как изучение, так и повторение образцов техники до Веков Колонизации, так и создание новых образцов вооружения и защиты для бойцов организации.

Проблема заключалась в том, что рабочих образцов первого типа практически не осталось (либо мы до них еще не добрались), а для второго у него имелся штат сотрудников, лучших на планете.

Сам же Доктор Зло занимался какой-то безумной евгеникой и самыми невероятными опытами с безжалостностью и холодным расчетом на уровне своего негласного кумира — старого нацистского ублюдка по имени Менгеле, который ставил опыт над военнопленными в концентрационном лагере где-то в середине двадцатого века.

Менгеле и его шайка — конченные на весь гипотоламус, но вслух при Доке об этом лучше не говорить, если нет желания писать через трубочку, торчащую из мочевого пузыря.

Совет Директоров закрывал глаза на его безумные опыты, потому что этот ублюдок как-то убедил «деметиев», что только бескомпромиссные опыты на тех, кого не жалко, двигают прогресс.

За такое бы ему голову повернуть до щелчка в сторону спины, но, в нашем мире навряд ли подобное можно считать чем-то из ряда вон выходящим по сравнению с тем, чем мы занимаемся.

И, что еще хуже, этот ублюдок в самом деле добивался результатов, которые шли на пользу Корпорации.

То заразит военнпленных какой-то там чумой, и через месяц разрабатывает лекарство.

То оперирует инсультников, ковыряясь в их мозгах с упорством пекаря, замешивающего тесто и, хоп, сюрприз, — человек вместо овоща превращается в среднестатистического работягу.

Изменение лучших из лучших солдат и превращение их в биологически измененных киборгов, напичканных имплантами для взаимодействия с полимерной броней, что крепче полуметровой гомогенной брони, но невероятно дорога в производстве, тоже его извилин дело.