Глава 2 Почем нынче соль?

Юрий Сухоцкий не сидел в кресле, а приседал рядом с ним, держась за спинку правой рукой и закусив губы. На лбу у него выступили капельки пота. Когда телефон, стоявший на столе, настойчиво зазвонил, Юрий выпрямился, морщась от боли, и протянул руку к телефону, пытаясь успокоить тяжелое дыхание.

Звонил Мильченко. Его номер был зарегистрирован четыре года назад довольно странным образом: Мильченко вызвал связистов из Зеленодольска и показал им телефон, установленный на сосне близ шоссе. Конечно, когда телефон был подключен, от этой сосны был протянут кабель еще кудато (скорее всего — недалеко), но никто точно не знал — куда именно, и где же Мильченко на самом деле пользуется телефоном. Впрочем, никто не знал и того, где же Сережка сейчас живет.

"Слушаю", — выдохнул Сухоцкий.

"У меня, как всегда, для вас дополнительные хлопоты. Хотел вас еще неделю назад потревожить, но меня маленько зацепило при стычке с литвой. Они опять за рыбкой и бензином в Сосновое наведывались"

"Мне известно" — нетерпеливо перебил его Сухоцкий.

"Ну вот, — не обращая внимания на реплику, продолжал Сергей, — на этот раз их, правда, шуганули, и шуганули крепко. Надеюсь, больше не полезут".

"Так, а в чем же тогда хлопоты?" — поинтересовался Юрий.

"А хлопоты в том, что перед самым боем натолкнулся я на девчонку четырнадцати лет. Зовут Настя, и притопала она аж из Прямоторовки. Отца и мать у нее убили бандиты…"

"Прямоторовки?" — перебил Сережку Сухоцкий. — "Это что, на Ясногорской территории? Опять?" — он не пояснил своего вопроса, но в голосе его ясно слышались недовольные нотки.

Мильченко прекрасно понимал, в чем дело, но отступать не собирался.

"Когда меня взрывом гранаты по голове шарахнуло, эта девчонка меня на себе из боя вытащила, пока литва меня не добила. Так что я ей жизнью обязан", — повысив голос, произнес он. — "И кроме того, не надо думать, что я только изза этого размяк. Ты меня недооцениваешь. Я тут только что нанес визит в Прямоторовку. Все совпадает".

"Что совпадает?" — по — прежнему недовольным тоном буркнул Сухоцкий.

"Она в самом деле из Прямоторовки. В самом деле Настя Коменская. Ее отец и мать на самом деле сгорели в доме, подожженном бандитами во время перестрелки", — подчеркнуто суховато отрапортовал Мильченко.

Сухоцкий вздохнул.

"Пойми меня, Сережка, я же не та пуганая ворона, что каждого куста боится. Я же не за себя беспокоюсь. Если ее в коммуну принимать, надо же быть уверенным… Но тебе я вполне в этом вопросе доверяю. Приводи ее в Зеленодольск, в Совет, я сегодня буду здесь до конца дня".

Мильченко оглянулся на Настю, с нетерпением ожидавшую окончания разговора, и бросил: "Собирайся!"

А что ей было собираться? Свитер да смена белья в вещмешке. Через несколько минут Сергей вывел из гаража маленький двухместный автомобильчик, усадил в него Настю, а еще через пятнадцать минут они уже притормозили у заставы перед въездом в Зеленодольск. Впервые за последние семь лет девочка проехалась в автомобиле, попала пусть и в небольшой, но в город. Машина катилась по асфальтированным и по мощеным улицам между рядами каменных домов, и остановилась у здания, над крыльцом которого развевался трехцветный российский флаг.

"Здравствуй, Сергей!" — окликнул его с крыльца молоденький часовой с автоматом, с любопытством разглядывая выходящую из машины Настю. — "Проходи, майор тебя ждет".

Так началась для Насти новая жизнь.