- Если я ошибусь, то "нет травмы - нет фола". Если все смотрят не в ту сторону - я, копы, федералы, все и каждый, - то это будет случаться снова и снова. - Я глянула на человека на койке. - И это будет очень больно.

- А почему? Вам-то что?

- Потому что мы - хорошие парни, а тот, кто это сделал, - плохой парень. Добро ведь должно торжествовать над злом, доктор Эванс, иначе зачем нужны Небеса?

- Вы христианка?

Я кивнула.

- Я не знал, что можно быть христианином и поднимать зомби.

- Вот такая неожиданность, - ответила я.

Он кивнул, хотя я не поняла, с чем это он согласился.

- Вам нужно видеть остальных или этого хватило?

- Можете его прикрыть, но... да, я должна хотя бы глянуть на остальных. Если этого не сделать, я потом буду гадать, не упустила ли я что-нибудь.

- Никто еще не смог осмотреть всю палату и при этом ни разу не покинуть ее, в том числе и я, когда впервые вошел сюда.

С этими словами доктор подошел к следующей койке. Я следовала за ним, по-прежнему без восторга, но самочувствие у меня несколько улучшилось. Я смогу выдержать, если буду думать лишь о раскрытии преступления, а эмоции засуну в далекий темный угол. Сейчас я не могу позволить себе такую роскошь.

Второй мужчина был почти идентичен первому, если не считать рост и цвет глаз. На этот раз синие, и мне пришлось отвернуться. Если бы я встретилась взглядом с кем-нибудь из них, убежала бы с воем.

На третьей койке было по-другому. Чем-то отличались раны на груди, и когда доктор Эванс откатил простыню с области паха, я поняла, что это была женщина. Взгляд мой непроизвольно вернулся к грудной клетке, откуда кто-то оторвал груди. Женщина бешено вращала глазами, издавая какие-то тихие звуки, и тут я впервые поняла, почему никто из них не говорит. От языка остался рваный пенек, как разрубленный червь ворочавшийся в безгубой, ободранной дыре.

Жар окатил меня волной. Комната поплыла перед глазами. Я не могла дышать. Маска прикипела к раскрытому, ловящему воздух рту. Я повернулась и медленно пошла к дверям. Я не побежала, но если я сейчас не выйду, меня стошнит, может, я даже упаду в обморок. Из этих двух вариантов я предпочитала рвоту.

Доктор Эванс, не говоря ни слова, нажал на пластину, открывающую дверь. Двери раздвинулись, и я вышла.

Медбрат Бен обернулся ко мне, поспешно прижав маску ко рту. Когда двери закрылись, он отпустил руку, и маска повисла под подбородком.

- Как вы?

Я замотала головой, не доверяя голосу, сдернула с лица маску, и все еще мне не хватало воздуха. Слишком было тихо в этом предбаннике, где единственным звуком было тихое шелестение воздуха в вентиляции. Чуть шевельнулась ткань, когда Бен шагнул ко мне. Мне нужен был шум, людские голоса. Мне надо было выйти отсюда.

Рывком я сдернула с головы пластиковый колпак. Волосы упали на плечи, задели лицо. Все еще не хватало воздуху.