– Мы выращиваем новые сорта овощей и фруктов. – пояснил я. – Скажу больше. Тут, почти все, не привозное. Тем более у нас очень талантливый повар – Любомила. У неё отличный вкус и золотые руки.

– И в правду золотые. Эта красная похлёбка просто божественная.

– Это похлёбка называется – борщ. Ты прав, блюдо божественное. Любомила довела этот рецепт до совершенства. – ответил я, делая глоток чая. – К слову, этими всеми продуктами мы могли бы торговать с вами. Также могли бы обмениваться опытом в других сферах деятельности.

– А почему могли бы? – зевая спросил Всеволод. – У нас всё ещё впереди. С такими соседями надо поддерживать дружеские отношения.

– А потому, сосед любезный, что некрасиво так поступать. – посмотрел я в глаза Всеволоду. – Мы к вам со всей душой, так сказать, а вы нам нож в спину. Не по соседски как-то…

Одновременно с моими словами стол князя и его охраны окружил отряд бойцов в чёрных доспехах и масках. По отличительным отметками званий я понял, что во главе отряда были братья – Добрыня и Любослав.

– Да что вы себе позволяете? – заплетающимся языком промямлил Всеволод, с ужасом смотря, как теряют сознание по очереди его телохранители. После, вырубился сам, упав головой в пустую миску. Двух самых крепких телохранителей, что не хотели вырубаться, стукнул головами друг о друга Волк, что подошёл из-за нашего стола.

– Внимание! – начал я. – Этих разоружить и снять доспехи. Потом под замок всех и под охрану. Князя Всеволода отдельно. Подавайте знак факелом у ворот и всем к оружию.

Началась суета. Бойцы быстро заняли места стрелков на стене. За ворота вышел Волк с факелом и начал махать им. Прав был Тимофей. Через десять минут мы услышали звуки скачущих лошадей со стороны леса.

– Поджечь желоб! – отдал я команду. В темноте сражаться идея не очень.

И вот, когда конные воины Всеволода приблизились на расстояние двух сотен метров, начались первые взрывы. Из-за темноты не было видно результата от наших мин, но бабахало знатно. Представляю, что испытывают переяславские воины. Огонь, разгоревшийся в жёлобе, освещал подход к поселению на метров пятьдесят. Пулемётчику на вышке уже отдали приказ, стрелять по готовности, если кто появится из темноты. И он не заставил себя ждать. Канонада выстрелов раздалась с вышки и я посмотрел туда, куда стрелял наш воин. Левее, от заминированной площади, прорвались всадники. Примерно двадцать воинов. Пулемётная очередь просто перемолола их в фарш. Остался один всадник, что скакал в стороне и не попал в прицел. Он резко остановился и с ужасом посмотрел на то, что осталось от его братьев по оружию. Потом развернулся, в панике, и поскакал в сторону своих. К сожалению, его настиг снаряд из баллисты. Именно снаряд. Стрелой назвать то, что буквально разорвало воина пополам, язык не поворачивается. Досталось и его лошади. Она, с распоротым боком, ускакала в темноту, таща за собой длинную вереницу собственных кишок и нижнюю половину переяславского воина, что так и осталась сидеть в седле.

Видимо у переяславских солдат началась паника. Из темноты раздавались бешенное ржание, испуганых взрывами лошадей, крики раненых и ор командиров, что пытались вразумить солдат, которые разбегались в панике.

– Огонь на подавление в сторону противника! – отдал я приказ на вышку. Чтоб иметь связь на расстоянии, я сконструировал систему полых трубок, которые были проведены к основным постам. Таким образом, не имея связи современнее, мы переговаривались.

Стрелок на вышке открыл огонь, в слепую, по врагу. Сотни пуль свистели, под оглушительный рёв пулемёта и улетали в темноту. Через несколько минут наступила тишина. Я отдал команду ждать. Ещё через двадцать минут ожидания, мы приняли решение подождать рассвета, что должен наступить через несколько часов. Отправлять людей на разведку в темноту было рискованно.