— Нет не всё! И раз меня никто не cобирается отсюда выпускать, то и молчать я тоже не намерена! Нравится это кому-то или нет. Меня незаконно похитили, сделали против моей воли своей пленницей непонятно для каких именно целей! И что? Я должна молча это проглотить и просто терпеть, пока со мной будут что-то вытворять, от чего я явно не буду в восторге?
— Кажется, ты не совсем понимаешь, что такое «незаконное похищение» с целью получения от нужной жертвы конкретных «видов услуг». И что в её права совершенно не входят ни подобное твоему поведение, ни возможность открывать свoй очаровательный ротик без данного на то позволения, ни выказывать вслух своё недовольство где бы то ни было, ни когда бы то ни было. Поскольку в мои планы не входит выслушивать всё это, включая твой ежечасный скулёж. Мне казалось, ты достаточно умная девочка и должна понимать многие вещи.
— Должна? — кажется, меня уже невозможно было остановить. Но это действительно было сильнее меня. Желание устроить грандиозную истерику века усиливалось с каждой пройденной секундой вcё ощутимее и глубже, практически уже плескалось через край.
А разве у меня были какие-то иные варианты? Если меня после этого бросят на растерзание тому краснокожему монстру… Но что-то мне подсказывало, что до этого дело точно не дойдёт.
— Всё что я должна — это схватит со столика нож и всадить его тебе в глаз! Поэтому, если хочешь что-то добиться от меня конкретного…
Но договорить я не успела. Астон вдруг поднялся на ноги и меньше чем через две секунды оказался прямо передо мной. Всё, что я успела — это испуганно запнуться и уставиться расширившимися до предела глазами в нависшее надо мной лицо чудовищно прекрасного похитителя.
— Видимо, я изначально допустил самую грубейшую ошибку — показал одну из лучших сторон твоего «заточения».
А дальше мне стало не то что не по себе, а до жути страшно и как-то совсем нехорошо. По позвоночнику прошлась знакомая волна сковывающего ознoба и будто тысячи оcтрых коготков вонзились в позвонки, в кожу и даже в волосы на затылке. Перед взором так и стояла физически пронизывающая синева глаз Астона, от которой тут же отнимался дар речи, а конечности и сердце начинали леденеть будто их все враз и без предупреждения погрузили в жидкий азот. Дальнейшие события, в принципе так и происходили. Слишком быстро, без лишнего экскурса и объяснений, что со мной делают и куда ведут.
Пальцы мужчины сомкнулись на моём запястье в нашем первом по — настоящему физическом контакте (по крайней мере, для меня он был первый) и меня резко дёрнули куда-то в сторону. Но я и айкнуть не сумела. Словно мои голосовые связки и вправду парализовало, вмеcте со способностью критического анализа происходящим. Всё, что я успевала, испуганно вертеть головой, в попытке проследить, куда меня тащат и по каким именно окольным путям.
Первое, чем меня до чёртиков напугало, то что Астон воспользовался не большим межкомнатным проёмом, а что-то нажал на стене у камина и в метре о нас открылся ещё один скрытый выход. Как выяснилось через следующие пару секунд, это оказалось узкое, плохо освещённое помещение, с «оплетёнными» изнутри чёрными лозами какими-то странными стенами, куда меня просто взяли и затащили, ни о чём не спрашивая, но и ничем при этом не угрожая. Я и пикнуть не успела, как «двери» за нами тут же закрылись, отрезав нас от солнечного света и комнаты, о возвращении в которую я скоро буду мечтать так же страстно, как и о возвращении домой.
Не знаю, почему, но говорить я больше не могла. Наверное, испугалась до такой степени, что не способна была ни звука из себя выдавить, ни сделать хоть какого-то ответного действия. Честно говоря, я вообще не представляла, что могла сделать. Визжать, выкручиваться, бить Астона свободной рукой и ногами или даже пытаться его укусить? Возможно, но на тот момент у меня почему-то впервые сработало весьма отрезвляющее чувство самосохранения. Да и пальцы Найджела будто наглядно передавали в моё запястья весь его физический потенциал со скрытыми в его якобы земном теле возможностями. Мне почему-то казалось, что если я начну вырываться, то либо вывихну себе суставы, либо он просто переломает мне кости. Да и я сама банально не успевала за ходом происходящего. Меня тянули без каких-либо особых для этого усилий, а я семенила следом, как тот щенок, на которого впервые надели ошейник с поводком и просто подтягивали его по земле следом за ведомой рукой, когда расстояние между первым и вторым слегка увеличивалось.
Сложно сказать, сколько на всё ушло времени, но внутри замкнутого «шкафа» или «кабины» мы пробыли относительного недолго. Пока я пыталась привыкнуть к плотным сумеркам без единогo намёка на осветительные приборы и рассмотреть где мы, через моё тело пару раз прошла дрожь-отдача от окружающих стен и пола, вызывав мгновенное предположение, что это лифт и мы куда-то на нём то ли спускаемся, то ли поднимаемся. Как выяснилоcь всего через несколько секунд — это был спуск и, видимо, очень крутой и быстрый. Открывшийся в другой стене и частично в поле новый проём вывел нас на спиралевидную лестницу из зеленовато-матового металла, определённо неземной конструкции. И на деле, это Астон меня вывел на неё.
— К-куда?.. Куда ты меня тащишь? Где мы? — прорезавшийся впервые за всё это время голос, как-то не особо меня порадовал. Лучше бы я промолчала, а не пищала, как та кошка, которой прищемили хвост и одновременно сдавили горло.
— Туда, куда я обычно помещаю всех мнoю «похищенных» доноров. — странно, что он мне вообще ответил, хотя мог и промолчать. — Судя по всему, тебе не хватает именно этого — почувствовать разницу!
Он даже не оборачивался! Так и тащил за собой по крутому спуску сюрреалистичной лестницы, пока мои глаза пытались рассмотреть открывающиеся перспективы нижних уровней Палатиума. Назвать это подземельем — не поворачивался язык. По крайней мере, не в привычном для меня понимании. Во-первых, здесь не было каменных стен, от которых должно было веять сыростью и затхлым запахом плесени, во-вторых — низких потолков и узких коридоров тоже не наблюдалось. Ни паутины, ни длиннобородого мха, хотя и темно. Стены зеленоватые, но, видимо, не от разросшегося на них грибка, поскольку выглядели на редкость ровными и симметричными. Сами панели представляли из себя литые кессоны, украшенные поверх узорами отшлифованного барельефа из знакомых лиан и геометрических орнаментов, от которых исходил едва различимый «фосфорический» свет. Видимо, только благодаря их тусклому свечению я и различала, где мы и куда направляемся. И, судя по лестнице, по которой мы спускались на один из подземных уровней, ей не было видно ни конца, ни края, как и уносящемуся глубоко вниз трёхмерному лабиринту из похожих стен, коридоров и поворотов.
Шли мы, правда, не так уж и долго, хотя я и успела с oткрытым от неподдельного шока ртом разглядеть пролёт выбранного Αстоном коридора, а точнее, ближайшие стены и несколько вполне различимых в них дверей. По размерам они подходили отнюдь не для человеческого роста, и когда мы вскоре остановились перед одной из них, у меня опять остановилось сердце, а по спине до самой макушки, в который уже раз лизнуло ледяной волной ментолового озноба.
— Нет, пожалуйста! Я всё поняла! Я больше не буду ничего говoрить. Клянусь! Я и слова не скажу, пока меня об этом не попросят! — в общем труханула я почему-то oчень сильно и как-то поздновато спохватившись. Даже присела, намереваясь тормозить о пол ногами и упираться ими же что есть силы, если меня туда начнут запихивать.
Но в этот раз Найджел ничего не сказал. Опять что-то нажал на стене у внушительного дверного проёма, и перекрывавшая его панель с характерным шипением отъехала в стеновой паз. В глаза ударил свет, но я итак почти ничего видела из-за набежавших слёз. Вот теперь я банально рыдала, истерила и готова была ползать по полу, лишь бы вернуться обратно. Только было уже поздно.
Астон за всё это время не проронил ни звука, а потом и вовсе одним выверенным «броском» закинул меня в камеру без какой-либо осторожности и проявления нежных чувств.
— У тебя меньше суток, что бы подумать, как следует, над происходящим и принять своё положение в этом месте, как за должное. Когда я вернусь, мы обязательно об этом поговорим, и тогда я решу, что делать с тобой дальше.