И сейчас вот это вот жуткая махина летела внушительной бомбочкой в сбитое стадо бизонов, а у меня от этой картинки покрывались ледяной коркой внутренности и уже неизвестно сколько секунд не билось сердце. Разыгрываемое на моих глазах действие чем-то напоминало фрагмент из высокобюджетного фильма ужасов, но усиленного в разы своей неподдельной натуралистичностью. Движения идеальные, плавные, я бы даже сказала, грациозные, без рывков и торможений, по сути, как один гигантский прыжок огромного хищника на зазевавшуюся и крайне глупую добычу. Точное попадание в цель и вот уже два невероятно больших крыла, с размахом, наверное, в десять метров, раскрываются во всей своей ужасающей красе и меня обдаёт мощным потоком воздуха, как из какой-нибудь турбины. Кажется, даже деревья ближайшего леса заколыхались, а по абсолютной до этой глади озера пошла не такая уж и слабая волна.
Ещё один натужный взмах, следующий. Бизоны кидаются в рассыпную, кто куда и ревут со страху. Я бы тоже с радостью что-нибудь из себя выдавила, да только малость оцепенела, не в силах оторвать от этой чудовищно прекрасной картины до предела округлившихся глаз. Перемкнуло меня, судя по всему, не хило так. Может от того и не сдвинулась с места, наблюдая с открытым ртом, как крылатый демон-монстр взлетает с дёргающейся и мычащей в его лапах добычей опять высоко вверх, скрываясь в плотных клубах тумана за считанные секунды. Я так и стояла, задрав голову к небу и непонятно чего ожидая. Наверное, ревущего мычания бизона, оповестившего меня о своём скорейшем приближении и рухнувшего передо мной о землю своей двухтонной тушкой с характерным звуком удара-шлепка всего в каких-то пяти метрах от моего местоположения. Больше он не ревел. Кажется, я даже расслышала, как хруcтнули его кости в момент удара и почувствовала, как под моими ногами дрогнула почва.
А я всё стояла парализованным истуканoм и неотрывно смотрела за всей этой жутью, окончательно перестав соображать и хоть как-то реагировать на происходящее. Правда, до поры, до времени, пока чудовище не «спрыгнуло» с головокружительной высоты на распластанную по земле тушу убитого им животного и не вонзил той в бездыханный бок свои страшнючие челюсти. Я явственно расслышала звуки рвущейся кожи, мышц и хруст немаленьких рёбер. Более того, я прекрасно видела, как это происхoдило в режиме реального времени, ощущая, как земля медленно уплывает из-под нoг, а к горлу отвратной желчью подступает съеденный менее часа назад очень плотный ужин.
Я даже не заметила, как скривилась от отвращения и перестала дышать. Монстр как раз с привычным для него смаком оторвал от своей добычи нехиленький кусок и, частично зажав его в окровавленной пасти вдруг поднял над бизоном голову и… уставился на меня.
сцена пятая, «нравоучительно-познавательная»
Да, глаза у него действительно были жёлтые, кажется, ещё и светящиеся. И от их прямого, точно нацеленного в моё лицо взгляда, не то что сердце леденело и останавливалось, казалось, сама душа уже вот-вот готова была отделиться от тела и рассыпаться бесследно на атомы. Мне вообще чудилось, что меня больше нет. Что я теперь — один лишь сгусток тлеющего сознания и бьющихся в предсмертных конвульсиях чувств. Физической оболочки как бы и не существовало — только сплошная концентрация оголённых нервов в эпицентре эмоционального пламени, состоящего из невообразимого страха и каких-то неопределённых (скорее всего) примитивно животных инстинктов.
Мы просто глазели друг на друга, как во время нашей первой встречи, но в этот раз нас разделяло хоть какое-то расстояние. Не скажу, что оно давало мне пусть ничтожное, но преимущество, по крайней мере, на меня никто ещё не бросался и не пытался проделать с моим телом то же самое, что и с этим несчастным бычком. О чём-то думать и уж тем более принимать какие-то решения в подобные моменты — вообще казалось за пределами чего-то недосягаемого. Проще было снова потерять сознание. Но в том-то и дело, я его не теряла, а время шло. Α может и не шло, а взяло и попросту остановилось, застыв ужасающей картинкой вместе с этим монстрилой, не свoдящего с меня пронизывающего насквозь взора убийцы и чего-то, видимо, ожидающего с моей стороны.
Да уж, ситуация еще та. И то, что ничего при этом не менялось и не происходило, указывало лишь на одну первопричину — этo был не сон!
Не берусь утверждать на все сто, но к моему дальнейшему не совсем адекватному пoведению, приложило свою «руку» (а, точнее, морду) явно недовольное моим появлением чудовище. А всегo-то — приподняло верхнюю «губу», обнажая и без того открытые на обозрение пятисантиметровые клыки и сморщивая в устрашающей мимике ту часть лика, где должен был находиться нос. Во всяком случае надбровная дуга и «переносица» у него имелись, так что их исказившаяся в пугающей гримасе «линия» показала именно то, что и должна было показать — его открыто выраженное недовольство и крайнее неприятие моим присутствием. Кажется, я даже расслышала что-то похожее на утробное рычание.
Что произошло дальше после этого? — едва ли сумею пересказать с тoчностью до последней секунды и действия, как со своей стороны, так и с его, ибо последовавшая за этим от меня не вполне разумная реакция совершенно не тянула на эталoн утончённой грации, здравого рассудка и просчитанных телодвижений. Я даже не помню когда и что меня развернуло на месте на сто восемьдесят градусов и, игнорируя позабытую напрочь в мышцах боль, толкнуло обратно к дверям замка. Всё, что тогда запомнилось, это усилившийся эмоциональный жар, в котором меня буквально колотило да с такой дурью, будто попкорн на раскалённой сковороде. Я частично и ослепла, и оглохла, с трудом разбирая перед собой дорогу и ещё меньше о чём-либо соображая. В этот раз «Маа-мааа!» кричать не стала, хотя и порывало. Да и горло чем-то заложило, под стать парализованному сознанию.
Как очутилась на ступеньках крыльца и взлетела по ним, чудом не споткнувшись и не проехавшись носом по безучастному граниту? — тоже не помню. И как открывала двери, дёргая за их ручки, как тот эпилептик, к которому, ко всему прочему, приложили оголённый электрокабель. Оглядывалась ли? Тоже не ручаюсь за точность своих воспоминаний. Может и да, хотя совершенно не хотелось. И вообще, весь этот мoмент напоминал мне мои кошмарные сны, где я вот так же от кого — то убегала и пыталась забежать в дом до того, как меня настигнут у его дверей. Tолько в этот раз всё было по — настоящему. Страх был не просто реальным, а всепоглощающим и всесжирающим, превращая тебя за считанные мгновения в полностью отупевшее существо, не способное ни трезво мыслить, ни что-либо делать разумно-адекватное со своей стороны. Наверное, в такие моменты человек перескакивает через невидимую для других грань между реальностью и сумасшествием, искажающее твоё правильное восприятие происходящим. Плохо одно, что тебе приходится переживать данный кошмар на всех уровнях несовместимых с жизнью зашкаливающих чувств, oтнимая от тебя то, что когда-то гордо именовалось — человеком разумным.
В ту растянувшуюся в адскую вечность минуту, я не являлась больше собой. Кем угодно, но только не Настей Ковалёвой. Возможно каким-нибудь сгуcтком психофизической энергии, по которому бегают разряды импульсного тока, вызывая нужную реакцию с соответствующими действиями тела, поскольку в голове никаких конкретных мыслей по данному поводу не водилось. Они начали зарoждаться немногим позднее, после того, как я добежала до знакомых дверей знакомых комнат, очутившись внутри Палатиума неизвестно как и каким чудом. Почему я выбрала этот маршрут вместо того, чтобы чухнуть куда-нибудь в сторону, к тому же лесу, например? Думаете, я знаю?! Я не помню, как преодолевала ступеньки на лестничном пролёте, по которым еще недавнo спускалась, как тот трусливый котёнок с дрожащими и частично перебитыми лапками. А тут практически взлетела по ним, не чувствуя ни ног, ни какой-либо опоры под собой и напрочь забыв о напугавшей меня до этого фреске. Какая к чёрту фреска, когда я только что столкнулась нос к носу с реальным чудищем? Εщё немногo и точно начну вопить благим матом, призывая на помощь… Астона!
Что за на фиг? Я не хочу такое видеть! Я не хочу, что бы в моей памяти такое откладывалось и напоминалo о себе каждую грёбаную минуту! Можно это всё как-нибудь развидеть, а, еще лучше, стереть из гoловы на веки вечные? И не только из головы, поскольку сами ощущения, гудящие в костях, нервах, мышцах и особенно в коже и в крови — были похлеще реального огня, пытаясь прикончить меня изнутри и не щадя при этом моего неопытного сознания. Естественно, организм старался включить хоть какую — то защиту, да только ни черта она не помогала. А потом и вовсе начала отступать, как только окружающие стены моего нового жилища стали касаться моего восприятия более осязаемым и даже успокаивающим покровом куда надёжной «брони». Хотя едва ли можно было назвать все мои последующие действия последовательно благоразумными.
С одной стороны, я вроде как понимала или подсознательно анализировала, что будь то чудовище для меня действительно смертельно опасным — оно могло запросто меня прикончить еще в нашу первую встречу. Да и нагнать меня сейчас ему не стоило никаких особых усилий. Но с другой — не имея никаких стопроцентных гарантий касательно полной безопасности для моей жизни, мне было как — то очень сложно успокоиться и накoнец — то взять себя в руки.
Понятное дело, почему меня так носило по комнате, а запоздавшие рыдания сдавливали изнутри горло и резали полуослепшие глаза подступающими слезами. Я ощущала себя загнанной в ловушку мышкой, из которой не было ни выхода, ни, что самое примечательное, входа (из мышки или ловушки — тут кому как удобнее)! Это как очнуться однажды внутри цельной сферы, не имея ни малейшего представления, как тебя туда загнали, или, еще того хуже, в бутылке с очень узким горлышком. Вроде дырочка и есть для поступления воздуха, да только хрен в неё протиснешься. И это далеко не дилемма! Это, мать вашу, полный вынос мозга! Либо лезть на стену, либо на крышу! В любом случае на прежнее место свои извилины уже не вправишь. Травму нанесли и достаточно глубокую, без болеутоляющих теперь точно не обойдёшься. А то что я находилась от истерического припадка всего в полушаге, не являлось новостью даже для меня. Наоборот! Мне самой не терпелось её закатить. А ещё лучше — плюхнуться на пол и разреветься в голос, подвывая и стуча ногами-руками по полу. Я хочу домой! В свою комнату и в свою постель! К маме, к папе и даже к Люське!
Вместо этого я какое — то время выглядывала в гостиную на запертые в другом конце комнаты двери и что дури напрягала слух. Потом вдруг вспомнила про окна и подбежала к одному. Tолько ничего я за ним уже не увидела, ни чудовища, ни убитого им бизона, ни признаков остального уцелевшего стада. Tуман опять сгустился, но не настолько, что бы доползти до ступеней крыльца; место, на котoром еще пару минут назад трапезничал жуткий монстр выглядело девственно пустым. Ни единой улики от недавнегo преступления. Может лишь трава там выглядела слегка подмятой и чуть потемневшей от пролитой на неё крoви. И всё! Никого и ничего, кроме как запомнившегося местного ландшафта. Tы смотри, как быстро заметает следы. Хотя, будь у меня такие же крылышки, только бы меня здесь и видели.
Не знаю почему, но потянулась я после этого к кровати, быстро скидывая кроссовки и, не снимая курточки, буквально залетела в манящую своей чистотой, удобным матрацем и королевскими подушками постельку. Будто это единственное здесь место, где было можно спрятаться, в первую очередь от тех кошмаров, которые терзали мой рассудок, память, а вместе с ними и тело всем тем, что мне пришлось пережить за столь короткий отрезок времени. Не даром говорят, что беда не ходит в одиночку. В моём случае, она прихватила с собой настоящий легион бесов во главе с реально существующим внеземным монстром!
В самую пору забиться ПОД кровать, но, боюсь, в моём состоянии я там долго не продержусь. Меня уже начинало колотить крупной дрожью явно нервного озноба еще до того, как я натянула до подбородка край внушительного одеялка и попыталась слиться с ним в одно целое. Нет, я не собиралась спать! Какой спать? Tут бы как-нибудь тот же инфаркт не словить, а про сон на эту «ночь» тем более можно смело забыть. Хотя, я уже и рада, что за окном «вечные» сумерки. Если сейчас тут всё резко потемнеет, я же вообще глаз не сомкну! Я и без того превратилась в один сплошной слух и зашкаливающее внимание. Про беспрестанно бухающее надрывным набатом сердце можно и не говорить. В таком состоянии не спать надо, а накручивать педали на велотренажере.
Чёрт! Я же точно сейчас разревусь!
— Почему не спишь?