Но не в романе, а в ее собственной жизни. Точнее, в отношениях с Игорем.
Татьяна отлично помнила тот сентябрьский вечер, на удивление теплый, совсем летний. Она находилась у себя в кабинете. Хотя нет, в действительности писательница была погружена в действо, что разворачивалось на электронных страницах ее новой книги. Шла сцена – тяжелая, насыщенная, драматическая. Сцена, которая должна была завершиться кровавой трагедией – убийством…
В этот момент раздался тихий кашель. Татьяна, нависшая над столом, вздрогнула. На мгновение ей показалось, будто убийца, тот самый хитрый и безжалостный маньяк, намеревавшийся лишить жизни очередную жертву, со страниц романа вдруг проскользнул сквозь призрачную дверь в действительность. Что этот палач-садист, на губах которого играет кривоватая ухмылка, зажав скальпель, неожиданно материализовался в тиши ее кабинета, желая только одного: прикончить свою создательницу.
Татьяна явственно ощутила, как страх вполз в ее сердце, как то учащенно забилось, а ладони в секунду сделались предательски влажными. Она резко развернулась – кресло еле слышно скрипнуло.
Кабинет тонул во мраке, ведь единственный источник света, мощная лампа, находился на столе. Татьяна заметила мужскую фигуру, замершую посреди комнаты. И с суеверным ужасом поняла: так и есть, тот, кто являлся плодом ее воображения, беспощадный маньяк, которого она силой своей фантазии заставляла творить на улицах Москвы кошмарные вещи, шагнул из мира воображаемого в мир реальный.
Да, это был он – сутулая фигура, плащ с поднятым воротником, в одной руке нож, а в другой молоток…
Чувствуя, что сердце ее или разорвется, или внезапно остановится, Татьяна что-то сдавленно прошептала, приподнимаясь с кресла. Она ведь в квартире одна! Игорь где-то на переговорах с партнерами по бизнесу. Хотя говорил ли муж правду, объясняя причину своего ночного отсутствия? А ее секретарша и помощница Аллочка давно уже отправилась восвояси. Да-да, в огромном двухуровневом квадрате, обставленном ею с таким чаянием, с такой любовью, она совершенно одна. Квартира, бывшая ее пристанищем, ее крепостью, внезапно превратилась в ловушку!
Татьяна смотрела на героя своего романа, на московского Ганнибала Лектора, на исчадие ада, которое праздновало кровавый пир на страницах ее нового романа. Этот мерзкий, не ведающий жалости субъект стоял сейчас напротив нее – и к ней, своей создательнице, он явился далеко не с добрыми намерениями.
Неужели граница между фантазией и реальностью вдруг стерлась? Или, не исключено, никогда и не существовала? Или, что еще хуже, то, что мы считаем реальностью, на самом деле не более чем чья-то выдумка? И вся жизнь, наша жизнь, такая вроде бы подлинная, такая яркая и сочная, – всего лишь чей-то бездарный роман или, не исключено, всего лишь сумбурный комментарий к нему?
Эти мысли пронзили мозг писательницы. Она, прижав одну руку к груди, словно стараясь унять грозившее выпрыгнуть оттуда сердце, другой шарила по столу, стоя лицом к лицу с грозным незваным гостем.
Ей требовалось оружие, нечто, чем она могла бы защитить свою жизнь…
И тут неожиданно вспомнилось, что точно так же размышляла героиня в сцене, над которой Татьяна работала до появления маньяка. Героиня надеялась, что сможет спастись, найти выход… Сцена не была еще дописана, однако автор знала, что несчастной предстоит умереть. Такова была драматургическая необходимость, такова была ее воля как создательницы вселенной нового романа.
Кстати, героиня точно так же шарила по столу, думая, что рука наткнется на некое подобие оружия. Неужели и она сама тоже должна умереть?
Но как ей удастся избежать смерти? Придуманный детективщицей Журавской маньяк не отступал от своих правил и всегда доводил задуманное до конца. Хотя, может статься, что-то его спугнет, например, телефонный звонок… Или что героиня найдет на столе оружие…. Конечно, не пистолет, не кинжал, а, скажем, ножницы…
Внезапно пальцы Татьяны, шарившие по столу, наткнулись на что-то продолговатое, металлическое, прохладное. И она поняла – это и есть ножницы. Солидный стальной портняжный инструмент, который иногда использовался в качестве груза, чтобы ветер, влетавший в открытое окно, не сдувал листы со стола. Только вот как он оказался сейчас здесь? Около трех часов назад, когда Татьяна включила компьютер, чтобы продолжить работу над новым романом, на столешнице не было никаких ножниц. Писательница вообще не терпела, чтобы во время творческого процесса в поле ее зрения имелось что-то, отвлекавшее внимание. Поэтому на ее рабочем месте лежали лишь записная книжка в черном переплете, листок с заметками касательно последних сцен, флешка, на которую переносилась последняя версия написанного, а также острозаточенный карандаш. Никаких ножниц и в помине быть не должно! Она обычно держала их в ящике стола…
Но факт оставался фактом – в данный момент под рукой у нее оказались именно ножницы.
Татьяна подтянула их к себе, понимая, что это единственное ее оружие в борьбе с убийцей, неожиданно ставшим реальным. И вдруг по кабинету разнесся телефонный звонок.
«Точно так же, как в моем воображении», – подумала Татьяна. Телефонная трель, как она теперь знала, и спасет жизнь героини.