Макс Просюков собственной персоной. Мы с ним пересекались лет пять назад. Может, с новым имиджем он меня не вспомнит. Тогда я ходил лысый. Носил льняные рубашки и сандалии на босу ногу. Хорошее время было. А сейчас модельная стрижка и бородка. Все по последней моде.

- Я тебя откуда-то знаю, - тычет в меня пальцем Просюков. Вот только этого мне не хватало. Передача «Жди меня» в вагонном формате. Съездил называется незаметно. Да кто ж знал!

Еще есть возможность не нарываться. Спрятаться. Но и она тает с приходом начальника поезда. И ситуация обостряется до предела. Похожий на моржа начальник поезда даже не вникает в конфликт. Нарушаете – снимаем с рейса. Вижу как обмякает Просюков, как растерянно смотрит его жена. Он меня обязательно вспомнит. У него память как гребанный процессор. Я помню. Но сейчас его мысли заняты другим. Пытается найти какие-то варианты, но начальник поезда не умолим.

- Вызывай патруль! - велит он Веронике.

Тихо смываюсь к себе в купе. Авось пронесет.

«Да не ссы ты», - уговариваю сам себя. Не ссу, но и на рожон не лезу. Сейчас главное собственная безопасность. Девочку, если повезет заберу с собой. А если нет, потом разыщу. Номер поезда я знаю, имя и фамилию тоже. Делов на полчаса.

«Юра, - пишу сообщение младшему брату. – Пришли за мной тачку в Ярославль. Тут камни с неба тучно пошли».

«Не вопрос, - откликается тот. – Сейчас отправлю кого-нибудь».

«Все брось и приезжай сам. И меньше трепись. Я сейчас никому не доверяю».

«Мне можно» - шлет кучу дурацких смайликов брат. – «Сейчас выезжаю, бро», - напускает на себя побольше серьезности.

Вот и славно!

Настороженно прислушиваюсь к происходящему за стеной. Там уже составляется протокол. Кто-то басовито объясняет за что Просюков снимают с поезда.

«Это ж надо из-за кошечки нарваться», - усмехаюсь криво. Последними словами костерю Макса. Как был долбоящером, так и остался. Хоть бы завтра вспомнил, ей богу.

А если он при ментах вспомнит, им сообщит. Выслужится. Сука. У него и так в ж.пе ничего не задерживается. А тут даже орден обломится за поимку особого опасного беглого каторжника.

«Стоп!» - останавливаю поток сознания. Так и до диареи недалеко. Нужно взять себя в руки и не суетиться. И как можно быстрее покинуть этот гребаный поезд. Я здесь как в ловушке.

- Чаю хотите, - заглядывает в купе Вероника.

- Нет, спасибо, - мотаю головой.

И как только за девчонкой закрывается дверь, запираюсь на замок. Нет меня. Вышел покурить!

Стоит только поезду затормозить на какой-то станции, как за стенкой истошно вопит мадам Просюкова. Оскорбляет Веронику.

- Замолчи, Лера. Не позорься, - увещевает ее муж. – Вот перевезли Мяву. Говорил тебе, надо было машиной ехать… А ты…