- Это я попросила! - кидается на защиту Ира. – Боря, если у нас не получается, то может Степе удастся что-то выяснить. Пожалуйста, - складывает руки в молитвенном жесте.

- И что удалось узнать? – через силу тянет Зорин. Вижу как гримаса боли передергивает лицо. Это Ирка моя маленькой была. А Борису лет пятнадцать тогда исполнилось или больше. Вот как жить с такой утратой? Ни могилки, ни памятника, одна безнадега.

- Я пообщался с Брагиным, - тяну медленно.

- Как ты на него вышел? – испепеляет меня взглядом Зорро.

- Это неважно. Похожая женщина живет в Реджистане. Любимая жена эмира Рашида. Поезжай туда, Боря. Нам обещали максимальную поддержку.

- Хорошо, - кивает Борис. – В понедельник подам рапорт. Через две недели смогу вылететь.

- Отлично, - улыбаюсь я, закрывая тему. Теперь пусть сам Зорро разбирается. Для меня этот вопрос закрыт. Своих хватает.

- Только у меня одна просьба. Ира. Степан, - подбирает слова Зорро. – Папе пока ничего не говорим, - косится он на закрытую дверь гостиной. Тесть отдыхает в гостевой спальне на другой стороне дома и никак не может его слышать.

- Почему? – негодующе выдыхает жена. – Почему?!

- Да потому, что у него сердце слабое. Не фиг каждый раз надрывать ему душу пустыми надеждами. Если нам с тобой хреново, Ира, - кивает он сестре. – То отцу в разы больнее. Он очень сильно любил маму. До сих пор ночами не спит. Поэтому пока нет точной информации, ничего не разглашаем.

- Разумно, - поднимаясь, устало вздыхает устало жена.

- Пойдем, провожу тебя, - обнимаю ее за плечи.

- А ты? – поднимает на меня сонный взгляд.

- Дождусь придурка мелкого, поговорю и приду к тебе, - целую в висок.

- Побудь со мной, - просит Ира. Кладет голову на плечо, обвивает руками талию. Чувствую как в меня упирается упругая грудь, увеличившаяся за этот месяц. Кладу руку на живот и не могу отказать.

- Иди сюда, - придвигаюсь к жене, ложась рядом. Прижимаю к груди голову жены. Целую Ирку в темечко. Зарываюсь пальцами в шелковистые волосы. Прижимаю к груди голову жены и шепчу разные глупости.

А когда дыхание любимой выравнивается, лежу не шевелясь. И думаю. Думаю.

Эту женщину и нашего ребенка я не могу потерять.

Ангелина, сука, и так троих уничтожила.

«Что же двигало этой мразью?» - пытаюсь сообразить и никак не могу понять, что двигало этой женщиной. Была же семья. Я же ей ни в чем не отказывал. Любви особой не наблюдалось. Это я теперь понимаю. К Гельке я и трети того не чувствовал, что чувствую к Ире. Но моей первой жене и не требовалось. Ее больше интересовал статус и выгода.