И Юра это понимает лучше меня. Он - исполнитель. Всегда на вторых ролях. Дотошный, умненький, но всегда ждет команды, а потом одобрения. Нет в нем авантюризма. Здравый смысл и страх перевешивают. Всегда перевешивали.

Помню его панику, когда мне зачитывали приговор. Он бы в зале суда расплакался, если б не маман.

"А у нее тоже свой интерес",- дергаюсь вспоминая, как крепкая рука в бриллиантах, сжимала предплечье брата. Словно наяву вижу, как дергались тонкие губы, измазанные красной помадой.

Молчи, Юра! Молчи…

Теоретически и она может. Вот только зачем? Кто еще, твою мать?

С Ангелиной я давно не живу. А развелся… когда нас, сука, развели? Следствие уже шло. Надо запросить у юристов…

- Влад, - зову парня, приставленного ко мне Сохатым. – С Петей меня соедини.

И когда старый друг берет трубку, спрашиваю не здороваясь. – О нападавших какие-нибудь сведения есть? Нападавших по бабкам проверили?

- Местные бандюки. Говорят, из хулиганских соображений, - недовольно бросает Петя и добавляет со вздохом. – По Артамонову новости нехорошие. Присел надолго. Непредумышленное убийство с отягчающими. Дед какой-то герой державы оказался. И плюс у Геныча махинации с криптой выявились.

- Странная ситуация, - тру затылок. – Он с компом еле управляется. Какая крипта? И на деда этого наройте инфу. Такое впечатление, что нас обоих устраняют… Вот только кто?

- Найдем, Степа. Никто никуда с подводной лодки не денется, – философски вздыхает Сохатый. – По баблу ничего не смогли отследить. Видимо, налом расплачивались. Но ребятишки землю роют. Найдут. Вопрос времени.

Петя прав. Все тайное когда-нибудь станет явным. Но вопрос времени. Его, сука, нет.

- А менты что говорят? – рычу недовольно.

- Местные пытаются перевести в злостное хулиганство, а Москва молчит.

- То есть кругом по нулям? – подвожу итог.

- Практически. Но есть одна зацепка. Раскручиваем.

- Сразу мне сообщи, бро, - прошу и не знаю, куда себя девать от отчаяния.

Ира моя в полной безопасности. Даже я не знаю, куда ее Зорро спрятал. Ушлый тип. Но за свою семью я ему все простить готов. Даже прошлые наши терки.

Через закрытый канал связи звоню жене.

- Ты как, Ирочка? – спрашиваю с придыханием. Смотрю на любимое личико. И с ума схожу от отчаяния.