Эбервиль-хаус выглядел самым обычным сараем – серая каменная коробка, густо увитая плющом. Хотя нет, для простого сарая он был великоват и чересчур основателен, видимо, прежде в нем располагались какие-то службы. Так или иначе, изначальная принадлежность этого монументального, хоть и унылого донельзя строения была уже неопределима. Да и ухаживать за ним могли бы получше: кое-где под плющом было заметно, как заплесневели стены, а кое-где выкрошился строительный раствор, видно, от сырости.

«И не скажешь, что это дом богача, – подумала девушка, остановившись напротив входа. – Брр, как люди вообще могут жить в таких склепах? Наверняка внутри сыро и холодно – вряд ли каждый день такую махину протапливают целиком!»

Она сделала еще один шаг, но тут же замерла, услышав предупреждающий рык. На пороге привольно разлегся рыжий пес, не очень крупный, вроде бы охотничьей породы, девушка видела таких.

– Здравствуй, пес, – негромко сказала она. – А не был бы ты столь любезен, пустить меня на крыльцо? У меня, как видишь, новое пальто, и если ты вздумаешь ткнуться в него своим любопытным носом, а то и встать лапами, останутся пятна, а я не настолько богата, чтобы тратиться на новое – здешнюю глину поди отчисть!

Пес сел, насторожив висячие уши, и откровенно ухмыльнулся, глядя на гостью в упор.

– А ты здешний? – прищурилась девушка, заметив, что ошейника на собаке нет. – Или приблудный? Пришел подкормиться? Если так, то уходи от двери, это не твоя служба – охранять чужой дом!

Пес глухо заворчал, и девушка крепче стиснула ручку саквояжа и зонтик. Собаки не любят таких, как она. А если собираются в стаю, могут и убить… Положим, других собак тут не было, только вот, судя по проступившим под шерстью ребрам, этот кобель давно не ел и, пусть он был некрупным, все равно мог порвать одежду и больно искусать. Кто разберет, что ему в голову ударит?

Девушка поправила волосы и серьезно пообещала:

– Если дашь мне пройти, я тебя накормлю. Может быть, дам кусочек мяса…

Пес фыркнул, подумал, забавно шевеля бровями, потом демонстративно почесал задней лапой за ухом, аж постанывая от удовольствия, со вкусом полизал под хвостом, но в итоге явно решил, что с паршивой овцы хоть шерсти клок, поднялся и отошел в сторону.

Девушка негромко выругалась (пес насторожился – такие слова ему знакомы не были), поднялась на крыльцо и решительно позвонила в дверь.

Не открывали долго. Так долго, что гостья, не выдержав, позвонила снова и на этот раз не отнимала пальца от кнопки звонка до тех пор, пока не услышала откуда-то из глубины дома недовольное:

– Да иду я, иду!

Дверь распахнулась. Женщина в строгом платье с белым передником оглядела незнакомку с головы до ног.

– Что вам угодно, мисс? – поинтересовалась она, поджав губы так, как это умеют делать только здешние служанки.

– А вы кто, прошу прощения?

– Я экономка, мисс, – ответила та со спокойным достоинством. – Прислугу не нанимаем, так что идите восвояси!

У себя на родине Майя поступила бы просто: несильно ударила нахалку по лицу, чтобы не забывалась и думала, прежде чем говорить, всучила ей свои вещи и приказала приготовить комнату и подать чаю. Увы, здесь так поступать нельзя: другая страна, другие обычаи, да и положение более чем шаткое…

Впрочем, к этому девушка уже почти привыкла. Конечно, на нее не показывали пальцами (вряд ли эти чопорные британцы вообще на такое способны!), но на пароходе, в поезде, в городе ее повсюду сопровождал едва различимый шепоток.

Слишком смуглая, слишком яркая, с непривычным разрезом глаз и высокими скулами, она выглядела экзотическим цветком среди чахлых ромашек.