Слишком сильно верить в себя тоже глупо. Расслабятся и будут ждать небесных кренделей, пока Ксин или Акургаль не выпишут им собственные.
— Ты… Ты готов нам помочь, Саргон? То есть… Эти старательные новобранцы просят Старшего о помощи! — Вдруг разродился Камей. Однако никто его реплике не удивился. Наоборот, все, абсолютно все склонили головы. Даже Акургаль.
— Да. Готов, — Вздохнул попаданец. Пути назад не осталось, отвертеться не получиться. Впрочем, он не одобрял стремления местных к постоянной и бессмысленной секретности. Уж помочь своим соратникам стать сильнее, чтобы потом они прикрыли ему спину — весьма рациональное и взвешенное решение.
— У вас все получится, я верю. Терпение и труд все перетрут! — Пафосно провозгласил он.
На этом все обиды более-менее рассосались и разговор удалось вернуть в мирное русло. Еще несколько брошенных фраз, похвала Ма и Уру, похлопывание по плечу Каня и вот, они уже всерьез рассматривают рыжего в качестве еще одной боевой единицы.
— Удачно, что следующая волна будет первой в этом месяце, — Задумчиво протянул десятник, — Там его можно будет безопасно натаскать. А раб… Что раб? Если не сдохнет, то сможет получить свободу. Знаю я этих, из граничников. Упертый люд. Их держать в неволе накладнее! Ты же хочешь…
— Хочу, добрый господин! То есть, этот недостойный раб сделает все, что от него требуют Старшие! — Паренек буквально горел решимостью, восторгом и благодарностью к людям.
Саргон улыбнулся, глядя на такую незамутненную искренность. Ему нравились прямые, верные и бесхитростные люди. Жаль, что в этом мире таких мало. А те, что есть — больше походят на Юншэна. Там и искренности, и прямоты хоть отбавляй.
"Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил", — Вспомнил он слова Карамазова, — "А нашего фармацевта не только сузить, но и укоротить пора. А то он своими действиями подведет нас под монастырь. И укоротят уже весь отряд. Возможно, что и на голову".
— Ладно, приходи на следующую тренировку. У нас как раз будет время, чтобы подготовить из тебя хоть какого-то бойца до третьей или четвертой волны, — Проворчал Акургаль и тем самым поставил точку в этом вопросе.
— Я бы хотел прояснить еще кое-что, десятник, — Тихо сказал ему Саргон. Он подошел как можно ближе и говорил тихо. Так, чтобы слышали только люди рядом: Юлвей и Уру. Остальные все еще делились впечатлениями, теперь не только о бое, но и о словах попаданца, поэтому не стали прислушиваться к тихой беседе.
— Какие у тебя отношения с этим Цзяо, Акургаль? — Он задал вопрос прямо, без экивоков. И нарвался на такой же ответ.
— Тебя это волновать не должно! — Десятник моментально посмурнел, отвернулся. Руки сами собой сжались в кулаки.
— Это важно для нас. Ты — лицо Первого Отряда. Наш командир, — Неожиданно поддержал Саргона Юлвей. Тем же тихим, но твердым тоном, — Ты не должен никого бояться. Не должен ставить его выше себя. Именно ты — десятник лучшей команды Лагеря новобранцев! Обесценивая собственное положение, ты подводишь всех нас.
— Да знаю я! — Закричал Акургаль и смутился от моментально затихшего шума и направленных взглядов, — Знаю, — Тише повторил он.
— Я понимаю все. Все ваши слова и доводы есть у меня вот здесь, — Он хлопнул по своей груди, — Но я никак не могу… Он ублюдок, понятно? Конченая сволочь. Мразь, которая любит только чужие страдания. В нашем отряде была парочка здравых ребят. Они не соглашались отдавать ему половину своих юаней, не бегали по поручениям. Сильные люди, к тому же братья.
На первой же волне, Цзяо подставил их. Подговорил часть своих шестерок отступить назад в самый важный момент! Те, кто держался наособицу или колебался либо ушли вместе с ним, либо погибли. Как и те двое. А потом, уже в казарме, он запытал самого громкого из оставшихся. Того, кто обвинял Цзяо в смерти остальных. То существо без зубов, без ногтей, глаз, с выдранными ноздрями и подрезанными сухожилиями уже никак не напоминало человека. Он умер от жажды в день новой волны.
— Ты должен решить для себя… — Нахмурился Саргон.
— Я понимаю! — Горячо зашептал ему десятник, — Просто дайте мне время. Сегодня вечером я расскажу обо всем. В том числе, что нам делать и кто пойдет на собрание.
— Предлагаю решить это всем вместе. Не пытайся тянуть эту ношу сам, десятник, — Спокойно, даже участливо сказал до сих пор молчавший Уру. Акургаль просто кивнул ему. Эмоции душили его, не давали сказать и слова из-за комка в горле. Их слова напомнили ему прошлое, вернули туда, куда он меньше всего хотел возвращаться.