Мы выехали со двора.

-В какой раз ты выручаешь свою непутевую подругу?-спросил он, когда мы ехали по шоссе.

-Разве это важно?-спросила я в свою очередь, глядя в окно на городской пейзаж Москвы.

-Большинство людей, после череды добрых поступков, начинают считать, что им обязаны.-выждав небольшую паузу, как бы невзначай заметил Коля.

Я отвлеклась от созерцания городского пейзажа, посмотрела на Домбровского в зеркало заднего вида.

-Неужели?-с вежливым любопытством и доброй улыбкой спросила я.

-Да,-Коля чуть смущенно прокашлялся.-Я знал таких людей. Создавалось впечатление, что они совершают добрые дела, скорее для себя, а не для других.

-Да.-согласилась я.-Так и есть.

-А ты?-спросил Коля, снова выждав паузу.

Я задумалась. Действительно. Что мною движет в действительности, когда я хочу кому-то помочь?

-Отчасти... Я тоже отношусь к таким людям.-сказала я задумчиво.-Я не превозношу собственные поступки, потому, что считаю их нормой, а не чем-то выдающимся. Но... Я не буду отрицать, что делаю это, в том числе, и чтобы меня не грызла совесть. Так, что в этом смысле я тоже если и делаю добро, то отчасти ради себя.

Домбровский со мной не согласился.

-Совесть и собственное самомнение не одно и тоже, Ника.

-Конечно.-я пожала плечами.-Но это только причины, Коля. А суть то, всё равно одна и та же.

Домбровский хотел было мне возразить, но передумал.

-Чёрт возьми, Ника.-хмыкнул он.-Чем старше ты становишься, тем сложнее становиться с тобой спорить. Иногда, в разговоре, мне кажется, что тебе не четырнадцать, а все... двадцать или даже двадцать пять.

Я лишь скупо усмехнулась.