— Стану, — задумчиво произнесла Ляля. — Меня эти стихи как-то вдруг ударили вот сюда… — Она ткнула себя пальцем в грудь.

— А ты впечатлительная, — сказал Юра. — Скажи, старушка, часом, сама стихи не пишешь?

— Еще нет.

— Значит, будешь, — уверенно заметил он. — Тогда вспомнишь меня.

Она медленно произнесла:

— Я тебя и вправду буду вспоминать часто.

— Что значит — вспоминать часто? — удивился он. — Никак, уезжать куда-то собралась?

— Да.

Прежде чем она вымолвила это короткое «да», я уже безошибочно поняла все.

— Ты уезжаешь? — спросила я. — К маме?

Ляля кивнула.

— Почему ты так решила? — спросил Юра.

— Я ей нужна. Она совсем одна теперь. Ее муж бросил, ушел к какой-то костюмерше из их театра.

— Вот оно что, — протянул Юра.

— Она уже тогда, когда приезжала, сказала тебе, что разошлась с мужем? — спросила я.

— Да, уже тогда, только просила не говорить никому. Может быть, надеялась, что помирится с ним.

— Так, так, — сказал Юра.

— Она совсем одна, пойми, — сказала Ляля. — У нее больное сердце, и никого нет рядом, и она такая одинокая.

— Так возьми ее сюда.

— Я уже думала, но это невозможно. Дедушке будет очень тяжело. Мама трудный человек, и я не могу заставить дедушку взять маму. Он не откажет, ради меня согласится, но он с нею не уживется.