– Мы должны задать вам пару вопросов, Энцо, – сказала Эмилия и встала. – Когда вы родились?

– В ураган в зимнюю ночь в горах Умбрии. Моя мать была слабой, но я пил молоко из вымени ослицы, пока ветер не переменился и мы не смогли вернуться домой.

– Когда это было?

– Очень давно. Когда овцы еще были жирными, а на полях было зерно.

Тереза застонала и покачала головой, но Эмилия и Раффаэла не обратили на нее внимания.

– Какая у вас профессия, Энцо?

– Я – мальчик из Умбрии. Я пасу овец и пью их молоко и кровь.

Тереза громко вздохнула.

– Сколько будет три умножить на четыре и умножить на два?

– Их были сотни. – Энцо тихо засмеялся. – У них у всех были имена, и они приходили, когда я звал их.

– Повторите те три слова, которые я сказала вам несколько минут назад, Энцо.

– Pesto – pane – petto. Соус – хлеб – грудь.

Тереза в ужасе отвернулась, открыла окно и принялась обмахиваться.

– Достаточно, – сказала Раффаэла.

Эмилия кивнула, открыла черную папку и принялась заполнять какие-то формуляры. Энцо смотрел то на одну, то на другую и удивлялся, что в комнате стало так тихо и ему перестали задавать вопросы. Поэтому он начал рассказывать. Он говорил тихо, и этот рассказ звучал, словно мелодекламация.

– Нет ничего прекраснее ночного костра. Костра, который горит над горами, словно маяк над морем. Овец режут, снимают с них шкуру, а мясо коптят на огне. Пастухи поют. Смотрят на жар костра и поют, пока мясо не станет мягким и хрустящим. Красно-коричневым, с запахом розмарина, шалфея и пролитой крови. Но ягнята кричат, когда жарят их матерей…

– Хватит, Энцо, – прошипела Тереза, – замолкни!

– Я – мальчик из Умбрии… – снова начал Энцо, но Эмилия перебила его, потому что формуляр уже был заполнен до конца.

– Вы должны расписаться здесь, Энцо, – сказала она, ласково улыбнулась, указала ему на нужное место и протянула карандаш. – Тогда мы на сегодня закончим, оставим вас в покое и не будем больше задавать вопросов.

Энцо кивнул, взял карандаш и написал «pastore», пастух, вместо своей фамилии.