Хуаресистас подчинились. Это были смелые парни. Не парни, в сущности, а мальчишки. Худые, как тростинки, все в темно-коричневом хаки, таких же, как у командира, черных лыжных шапочках и масках. От вожака их отличало только отсутствие трубки да карие глаза – глаза индейцев. Белых среди юношей не было.

К какому роду-племени относился подкоманданте, не знал никто. В том числе и хуаресистас. Хотя слухи по этому поводу ходили самые разнообразные.

Некоторые считали, что он иезуит-расстрига, в средствах массовой информации даже упоминалось некое имя. Другие полагали, что он – лишенный наследства сын крупного плантатора, неустанно эксплуатировавшего майя. Его называли американцем, кубинцем, гватемальцем, даже маоистом, членом левацкой группы «Сендеро люминосо», весьма популярной в горах Перу. Но ни один человек не называл его «индио». Зеленые глаза Верапаса свидетельствовали, что индейцем он не был.

Считалось, что подкоманданте особенно благоволит индейцам майя: они подчинялись ему беспрекословно.

Пока земля гудела и сотрясалась, вожак, припав на колено и прищурившись, тщательно осматривал свой АК-47.

Вдруг далеко на севере, в небе, показался дымный след. Он увеличивался в размерах, клубился и расползался над линией горизонта, как отвратительный гриб.

– Осмотреться! – приказал подкоманданте.

Хуаресистас тотчас вскарабкались на деревья, несмотря на опасность обнаружить себя солдатами федеральной армии. Они старались получше рассмотреть клубящийся на горизонте столб дыма.

На пожар не похоже – слишком уж темным, непроницаемым и огромным было дымное облако. Так мог дымить только Попокатепетль – вулкан, известный под этим названием на севере у ацтеков. Подобные извержения случались и раньше.

Никогда, правда, вулкан не коптил еще с такой яростью.

– Попо! – разом воскликнули майя. – Это Попо!

– Огня не видно, – заключил один из них.

Верапас пыхнул трубкой.

– Пока не видно. Но очень может быть, что скоро займется.

– И что это значит, господин Верапас?

– Это значит, – начал подкоманданте, – что скоро мы увидим огонь, в котором корчится проклятый Мехико, вполне достойный подобной пытки. Время пришло. Пора нам выбираться из джунглей. С сегодняшнего дня нашей главной и единственной целью становится столица.

Хуаресистас спрыгнули с деревьев на землю и теперь пребывали в некотором возбуждении. Оно не имело ничего общего с конвульсиями, от которых содрогалась земля.

Просто парни знали, что отныне они приобретают новый статус: превращаются из жалких повстанцев, защищающих от правительства свои бедные хижины, в полноправных борцов за свободу и участников гражданской войны.