C. G. Jung

Zur Psychologie westlicher und östlicher Religion

(Collected Works, Volume 11)

Предисловие редактора

Религиозная проблематика находится в центре множества работ К. Г. Юнга. Почти все его произведения, особенно более позднего периода, так или иначе посвящены феномену религиозности. При этом само понимание религии у Юнга не привязано к определенной конфессии; по его собственным словам, это «тщательное и добросовестное наблюдение за тем, что Рудольф Отто называл нуминозисом»[1]. Такое определение применимо ко всем формам религиозности, включая примитивные культы, а также вполне отражает уважительное и терпимое отношение Юнга к нехристианским религиям.

Несомненная заслуга Юнга состоит в том, что он признавал общие первичные идеи, лежащие в основе различных форм религии, архетипическим содержанием, если можно так выразиться, человеческой души.

Современный человек все чаще упускает из виду строгость и конкретику традиционных верований, ведь сегодня в религиозных вопросах царит глубокая неопределенность. Новая перспектива, предложенная Юнгом, позволяет лучше разобраться в традиционных ценностях и наполняет застывшие формы новым смыслом.

В работе «Психология и религия» Юнг отталкивается от череды сновидений современного человека, чтобы объяснить функционирование бессознательного, привлекая также сопоставления с алхимией. В работе о догмате Троицы он находит параллели христианству в божественных культах египетских фараонов, а также обращается к вавилонским и древнегреческим верованиям, при рассмотрении мессы привлекает к сравнению ацтекские обряды и, опять-таки, алхимические тексты.

В «Ответе Иову» Юнг страстно и эмоционально изучает двойственный образ Божества, трансформация которого в человеческой душе требует психологического истолкования. Признавая, что неврозы нередко имеют религиозную обусловленность, он неустанно подчеркивает необходимость сотрудничества между психологией и теологией — как видно по работам «Психотерапевты и священники» и «Психоанализ и исцеление души».

Вторая часть настоящего тома в основном объединяет тексты, комментарии и предисловия к религиозным писаниям Востока. По сути, эти тексты представляют собой сопоставления западных и восточных форм понимания и религиозных практик.

Предисловие к «И-цзин», древнекитайской книге мудрости и предсказаний, пришедшей к нам из незапамятных времен, включено в данный том вполне сознательно. Поскольку оракулы всегда имеют дело с возвышенным, если угодно, нуминозным, а также поскольку, как заповедано традицией, предписания «И-цзин» должны соблюдаться «тщательно и добросовестно», налицо неразрывная связь этих пророчеств с религией. Вдобавок указанный текст крайне важен для понимания подхода Юнга как такового, ибо здесь раскрывается сущность самого оракула и подлинность его предсказаний, то есть затрагивается область значимых совпадений, которые объясняются не причинностью, а знаменитым принципом синхронистичности, который Юнг постулировал и всячески отстаивал.

В интервью английскому телевидению Юнг в ответ на вопрос, верит ли он в Бога, сказал так: «Мне не нужно верить, я знаю». Это короткое предложение вызвало у слушателей и зрителей такой интерес, что Юнг счел себя обязанным прокомментировать основные темы в открытом письме английскому радио и телевидению, опубликованном в газете «Листенер». Примечательно, что энтомолог Жан-Анри Фабр (1823–1915) выражал собственные религиозные убеждения почти теми же словами: «Я не верю в Бога, я вижу Его». Юнг, подобно Фабру, обрел уверенность в существовании Высшей силы через познание природы; у Фабра это была природа влечений, представавшая ему при наблюдениях за миром насекомых, а у Юнга — психическая природа человека, проявляющая себя в переживаниях под воздействием сил бессознательного.

Редакция благодарит госпожу Аниелу Яффе за содействие во многих вопросах, а также доктора Мари-Луизу фон Франц за сверку греческих и латинских цитат. Кроме того, мы признательны госпоже Элизабет Риклин за подготовку указателя.