— Это всё, — снова осмотрел я кухню. — Это не наш уровень жизни, мам. Мы заслуживаем большего. И я тебе гарантирую, что скоро всё изменится.

— Ох, дорогой, — женщина обняла меня так, что я ненароком утонул в её упругих грудях.

Блин, и смех, и грех. Она мне ведь и родная и одновременно не родная мать. Я даже не понимаю, как на это реагировать. Инцест — дело семейное, да?

Так, а ну прочь плохие мысли! Теперь это моя новая, БИОлогическая, мать!

— Мам, — а воздуха становилось всё меньше и меньше. — Мне нечем дышать.

— Ой, аха-ха-ха, — мама наконец-то отпустила меня из объятий и я вдохнул полной грудью столь желанного воздуха.

— Прости дорогой, — поцеловав меня в лоб мама ушла в ванную комнату, а я стал ждать чудо доставку в квартиру.

В моей прошлой жизни я слышал, что такую технологию хотели внедрить. Но, то ли проект так и остался проектом, то ли бюджет распилили, а такую доставку организовали в богатых районах. Я же жил за городом и особо не интересовался данными технологиями.

— Эй, брат, — зашла на кухню Вика.

Всё-таки её формы, в этом спортивном костюме, выглядят очень аппетитно. Может всё-таки… А ну брысь из головы, демоны нечистые!

— Ау! Ты тут вообще?! — помахала ладонью перед моим лицом.

— Да, да. Чего? — отмахнулся я от её маханий.

— А ты точно мой брат? — села она на соседнюю табуретку.

— А есть сомнения? — чувствую, что данный вопрос будут задавать все, кто хоть как-то знал прошлого хозяина этого тела.

— Ну, с утра ты был как обычно зажатый, — посмотрела она в окно, где сейчас виднелись две луны. — А вечером пришёл в другой одежде, с другой прической, а также, откуда не возьмись, деньгами. Сам понимаешь, — посмотрела она на меня серьезным взглядом. — Слишком быстрые изменения.

— Ну… — не успел я начать, как она продолжила:

— Не нужны мне твои объяснения. Даже если это не ты, а другой человек, мне всё равно, — снова перевела взгляд на луны.

Как же ты права, сестра моя.

— Пока ты не вредишь мне и моей матери, то я не буду задавать подобных вопросов. Но, — комната задрожала от давления. Тело покрылось мурашками. — Если ты как-то нам навредишь, — давление усилилось, а сидеть на табуретке стало некомфортно, потому что задница чувствовала каждую занозу. — Я тебя не прощу.

Давление на меня не прекращалось. Посуда дребезжала, а деревянная мебель скрипела. Мы играли в гляделки. Она с серьезным, нет, угрожающим взглядом, а я с улыбкой на лице.